История и миф - Юрий Викторович Андреев Страница 35

Азии в Европу, но он не хочет им верить, потому что боги уже обрекли его на бесславное поражение (см., например, VII, 57). Чтобы увеличить число знамений, предвещавших беду персидскому владыке, Геродот даже передвинул назад солнечное затмение, которое в действительности произошло уже после похода в 478 г., и из частичного сделал его полным.

Нередко историк напускает на себя таинственный вид и говорит, что не хотел бы подробно рассказывать о том или ином священном обряде или даже просто назвать имя того или иного божества, так как боится навлечь на себя его гнев. Так, во II книге (гл. 170): «В том же саисском святилище Афины есть и гробница того, чье имя я не считаю позволительным здесь разглашать» (имеется в виду, вероятно, Озирис).

Религиозные взгляды Геродота не отличались особой последовательностью, по-видимому, так же, как и взгляды большинства его современников. Он, например, явно неспособен был разобраться в сложном теологическом вопросе, кто главнее: божество или рок? «Что по определению божества должно случиться, того человек не в силах предотвратить», — говорит у него один старый перс в предвидении гибели Мардония и его войска. В другом месте историк говорит о великой мудрости «божественного промысла» (του θεοϋ ή πρόνοια): «Божественный промысел, как это и естественно, в своей премудрости сотворил всех робких и годных в пищу животных весьма плодовитыми, чтобы у нас не было недостатка в пище, хищных же и вредоносных — малоплодовитыми». Этому противоречит, однако, другая мысль, проскальзывающая в некоторых местах «Истории», о том, что и сами боги являются лишь слепыми орудиями в руках всемогущего Рока. Так, Пифия, отвечая мидийским послам, присланным Крезом, говорит: «Предопределенного Роком не может избежать даже бог».

Как бы то ни было, боги для Геродота есть несомненная реальность, и как реальная сила, управляющая миром, они постоянно вмешиваются в дела людей. Это вмешательство, однако, происходит не просто по произволу. Оно подчиняется определенному закону, который Геродот открывает в истории человечества. В его понимании, боги выполняют функцию своеобразного регулятора в отношениях между людьми. Они внимательно следят за тем, чтобы никто из смертных не превысил отведенную ему судьбой меру земного счастья, не вознесся слишком высоко над другими. Как только где-нибудь появляется такой счастливец, его тут же настигает карающая длань божества. Поэтому всякое чрезмерное счастье чревато бедой. Никто не может быть уверен в своем счастье до самого смертного часа. Эта мысль выражена в обращенных к Ксерксу словах персидского вельможи Артабана: «Ты видишь, что бог поражает молнией выдающиеся величиной и силой живые существа, стараясь их уничтожить, малых же он не замечает. Ты видишь, как он поражает своими молниями всегда самые высокие сооружения и деревья: любит ведь бог все выдающееся смирять». Как заметил С. Я. Лурье, хотя и без некоторого преувеличения, чуть ли не вся книга Геродота представляет собой ряд иллюстраций этого общего положения. Такова новелла о Крезе и Солоне (одна из самых длинных во всей «Истории»). Царь Крез нажил огромное богатство и вообразил себя самым счастливым человеком во Вселенной. И вот счастливец Крез встречается с мудрецом Солоном. Возникает спор о том, что такое человеческое счастье. С точки зрения Солона, счастливым можно назвать человека, который вырастил и воспитал доблестных сыновей, увидел, как они родили ему внуков, и после этого умер достойной смертью (примером такого счастливца является земляк Солона афинянин Телл). Крез не согласен с таким пониманием счастья и признает Солона «совершенно глупым человеком, т. к., пренебрегая счастьем настоящего момента, он всегда советует ждать исхода всякого дела». Божество, как и следовало ожидать, подтвердило правоту мудреца, обрушив на Креза одну за другой кары, «вероятно, — объясняет Геродот, — за то, что тот считал себя самым счастливым из смертных». От несчастного случая на охоте погибает сын Креза. После этого, неправильно истолковав ответ оракула, он начинает войну против Кира, терпит поражение, попадает в плен и приговаривается к сожжению на костре, т. е. испивает до дна всю чашу человеческих бед. Однако в последний момент Крез был спасен тем же самым Аполлоном, который погубил его державу (посредством двусмысленного оракула) и чуть не погубил его самого. Так божество играет с человеком, — очевидно, хочет сказать нам историк, — «то вознесет его высоко, то в бездну бросит глубоко». В том же духе выдержаны и многие другие новеллы в книге Геродота, например история Поликрата, история Ксеркса, — пожалуй, самого несимпатичного из всех геродотовских честолюбцев. Рассказу о походе Ксеркса на Элладу (в VII книге) предпосылается описание царского совета, на котором решается вопрос о войне. Сам Ксеркс и все его вельможи решительно настроены в пользу похода. Один только Артабан, мудрый дядя царя, высказывается против и призывает не торопиться с решением. Слова Артабана зарождают в душе Ксеркса сомнения. Он колеблется, не зная что предпринять. Ночью ему является во сне призрак и советует идти войной на греков. Ксеркс, однако, вопреки этому совету решает отменить поход. Но призрак продолжает его преследовать, настойчиво внушая царю мысль о войне. Ксеркс решает испробовать последнее средство. Он просит Артабана, чтобы тот, одев его царскую мантию, лег спать на его ложе. Во сне ему является все тот же призрак и грозит страшными карами, если войска не будут двинуты в Элладу. Артабан сдается и, отказавшись от своих прежних сомнений, советует царю немедленно выступать в поход. Еще один сон, уже непосредственно перед выступлением, окончательно убеждает Ксеркса в том, что он на правильном пути. Ему снилось, будто он увенчан оливковым венком, ветви которого распространились по всей земле. Услужливые маги немедленно истолковали этот сон, как указание на то, что все народы будут подвластны царю персов, и лишь после этого, окончательно уверившись в победе, Ксеркс повел свое войско на запад, навстречу гибели.

Вся эта история должна показать читателю коварство божества, которое нарочно с помощью всевозможных уловок и ухищрений толкает человека на неразумные поступки и таким образом заманивает его в ловушку, где его ждет гибель или позор.

Нередко в таком подходе Геродота к историческим событиям усматривают влияние на него великих трагических поэтов и прежде всего Эсхила. Действительно, у Эсхила в «Персах» так же, как у Геродота, Ксеркс представлен как жертва ненависти богов, обманом заманивших его в западню. По Эсхилу, Ксеркса преследует Ата, богиня безумия, завлекающая смертных в свои сети. Как и у Геродота, он становится жертвой лживого сна: не Фемистокл, а какой-то демон, явившийся ему во сне, подговаривает Ксеркса ввести свой огромный флот в узкий пролив, где он неминуемо погибнет. «Персы» были созданы лет за 25