Ангелы черные и белые - Улла Беркевич Страница 11

В январе, когда по радио провозгласили «Евангелие просыпающейся Германии» и зазвонили колокола Кенигсбергского собора, Генрих позвал Рейнгольда к себе, дал ему пятьдесят пфеннигов и сказал:

— Сбегай в кафе Дайбля и принеси два куска торта. Фюрер одержал победу, теперь, сынок, все станет лучше.

* * *

В ближайшее воскресенье Магда с братом и Рейнгольдом пошла в Йоханнискирхе. Обычно Магда ходила в Элизабете нкирхе, которая была и расположена поближе, и вообще поменьше, в ней свет падал через синие стекла окон, как Вечный свет, и очень утешал. А эта была мрачная и высокая, богоискатель не находил там ни лесенки, ни ступеньки, так что он, растоптанный, словно жук, пластался на полу, мня пребывать в горних высотах блаженства.

В городской газете было опубликовано воззвание, чтобы все верующие явились к воскресному богослужению в церковь святого Иоанна. Несмотря на метель и пронзительный холод, пришли очень многие.

Рейнгольд увидел, что в церкви полно людей в коричневой форме, и сказал об этом матери, но та испуганно зажала ему рот ладонью.

Когда старый священник начал свою проповедь, Магда взяла Рейнгольда за руку и, слушая, так крепко ее сжимала, что даже причиняла ему боль.

— Знамение свершилось, — говорил старый священник, — сатана явился среди нас. Он пытается вопреки Божьей воле утвердить свое проклятое царство, дабы содрогнулись силы неба, дабы порядок власти был низринут в хаос. Но прежде чем я зачитаю вам строки из Тайного Откровения Иоанна Богослова, утешьтесь и знайте: блаженны те, кто возложил свои упования на Господа, того же, кто противится Богу, не терпит небо, для того небо оборачивается адом. Ибо ад есть там, где он и есть, ад в нас самих, ибо не может быть ада как вполне конкретного места. Ибо то, что сотворил Бог, хорошо и вы не должны испытывать страха! А сейчас выслушайте Откровение Иоанна, — воззвал священник и торжественно открыл Святое Писание: «И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время… Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей, и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли». И скажу я вам, — прервал чтение старый патер, — тысяча лет скоро подходит к концу, и еще спрошу я вас, желает ли Господь при посредстве главного из своих демонов изгнать с земли прочих демонов? Или он вознамерился испытать нас злом, как испытывал Иова? И далее я спрошу вас, а что такое зло? И я отвечу вам: ало — это отчуждение от Бога, зло — это не Нечто в себе и для себя, зло — это лишь недостаток божественного света. Зло — это сама материя, населенная падшими ангелами. — И он продолжил чтение: — «Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним. И услышал я громкий голос, говорящий на небе: горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени».

Ибо лишь на малое время, как сказано в Откровении, лишь на малое время ему должно быть освобожденным, — воззвал патер и запел хорал «Иисус, мое упование». Могучее песнопение разверзло купол и подняло башни до небес.

По дороге домой брат спросил:

— А ангелы белые?

— Да, — отвечала Магда, — они белые и святые. — И Рейнгольд сразу подумал про Рахиль Нойман.

— А белые ангелы спят хоть когда-нибудь? — допытывался брат.

— Это тебе зачем? — спросила Магда.

— Потому что иногда вместо них стоят черные.

— Это когда же?

— Да вот только что.

— Где? — удивилась Магда.

— За господином патером, — ответил брат.

Дома они застали братьев Магды, те сидели в кухне с Генрихом, и Рейнгольд еще из коридора услышал голос дяди Отто:

— У раби Кона они выщипали всю бороду, а потом убили его лопатой и сбросили в канал.

— Кто? Кто? — закричал Генрих. Он выскочил из кухни, отодвинул в сторону Магду и брата, отпихнул Рейнгольда и выбежал из дому. Вернулся он лишь поздно вечером и был похож на человека, который долго пробивался сквозь снег и даже не замечает, что ему холодно, потому что голова у него идет кругом от всяких мыслей.

Пока не вернулся Генрих, Магда еще посидела на кухне со своими братьями. Рейнгольда и брата она выставила из кухни и закрыла за ними дверь.

Было зимнее воскресенье, ближе к вечеру, Рейнгольд сидел в своей комнате у окна. Шел снег. Хлопья тяжело давили на его плечи, давили на его сердце.

Раби Кон часто встречался Рейнгольду, у него были большие-пребольшие уши, он носил длинную одежду, словно старуха, носил шляпу и бороду, а когда говорил, то поднимал палец и говорил такое, чего Рейнгольд не понимал.

Поздно вечером мать пожелала ему доброй ночи, и он спросил:

— А что такое «раби»?

— Раби — это священник у евреев.

— Значит, раби и сам еврей? А разве можно убивать евреев?

На другое утро Рейнгольд раньше обычного пошел в школу. Он хотел увидеть своего капеллана и спросить у него, почему убивают еврейских священников и кто это делает.

Капеллан стоял перед учительской вместе с другим священником. Оба разговаривали в повышенных тонах, словно спорили, и Рейнгольда они не заметили.

— Но ведь еврей — не человек, — услышал Рейнгольд слова патера.

На это капеллан ответил:

— Еврей — это слово и это число. В древнееврейском языке каждой букве соответствует свое число, каждое слово есть концентрация знания, каждая фраза — страшная формула, которая, будучи произнесена во весь голос и с правильным ударением, приводит к тому, что пересыхают реки и уходят под землю горы.

Рейнгольду расхотелось спрашивать капеллана, ибо он никак не мог поверить, что Рахиль Нойман — это слово и число.

Рейнгольду еще не исполнилось десяти, но ростом он был как другие в