Едгин, или По ту сторону гор - Сэмюэл Батлер Страница 26

Всё время, пока я находился в стране, г-н Носнибор продолжал усердно заниматься бизнесом и существенно увеличил свое и без того огромное состояние; но я никогда и ни от кого не слышал даже намека на то, чтобы он вновь «занедужил» или заработал деньги иначе чем совершенно безупречным способом. Мне по секрету сообщили, что, по заслуживающим доверия сведениям, здоровье его нисколько не пострадало от лечения, прописанного распрямителем, но друзья его предпочли не проявлять излишнего любопытства, и по возвращении его к делам на этот факт с общего согласия закрыли глаза: не ставить же в вину такой мелочи человеку, который, что ни говори, а натерпелся. Ибо телесные недуги считаются у них простительными в тем большей степени, чем меньше их причины зависят от телесной конституции болящего. Так, если некая персона разрушает здоровье излишествами за столом либо пьянством, это относят на счет психического расстройства, каковое и привело к названным последствиям — соответственно, персона эта заслуживает снисхождения. Но они совершенно безжалостны к таким недугам, как лихорадки, катары или легочные заболевания, которые нам представляются не зависящими от воли индивидуума. Единственно, они с большей терпимостью относятся к болезням лиц юного возраста — таким, как корь, — которые они ставят в один ряд с иными прегрешениями молодости и смотрят на них как на проявление извинительной юношеской опрометчивости (если заболевания эти не слишком серьезные и если в дальнейшем «грех» искупается выздоровлением].

Вряд ли нужно пояснять, что должность распрямителя принадлежит к тем, что требуют долгой и сугубо специальной подготовки. Совершенно очевидно, что тот, кому предстоит излечивать моральные недуги, должен быть на практике знаком со всеми их проявлениями. Студент, готовящийся стать профессиональным распрямителем, должен посвятить определенный период времени практическим замятиям в области каждого из пороков, отдаваясь этим трудам с поистине религиозным роением. Эти периоды именуются «постами», и каждый длится до тех пор, пока студент не убедится, что может одержать верх над любым из наиболее распространенных пороков в собственной душе, а значит, может дать пациентам совет на основании собственного опыта.

Те, что намереваются стать не распрямителями широкого профиля, но узкими специалистами, посвящают себя углубленному изучению области, где будут по преимуществу практиковаться. Иные вынуждены продолжать исследования в течение всей жизни, и некоторые мужи науки, беззаветно ей преданные, находят поистине мученический конец, доводя себя до гибели пьянством, обжорством или посредством другого порока, избранного ими в качестве предмета научной специализации. Впрочем, преобладающее их большинство не наносит себе никакого вреда, совершая ученые вылазки в различные сферы порока, изучение коих вменено им в обязанность.

Сказать, что едгинцы сплошь и рядом являют собой образцы незапятнанной добродетели, было бы преувеличением. Мне не раз приходилось быть свидетелем того, что подлинные или предполагаемые добродетели предков сказываются в потомках лишь в третьем или даже четвертом поколении. По словам распрямителей, самое большее, что можно с уверенностью утверждать касательно добродетели, это что все-таки имеет место существенный перевес в ее пользу и что в целом намного лучше находиться на ее стороне, а не на противной; но они советуют не забывать, что весьма распространены добродетели кажущиеся, которые увлекают людей на ложный путь, а когда те спохватываются, бывает уже слишком поздно. Самые лучшие из людей, говорят они, не выделяются ни добродетельностью, ни порочностью. Я рассказал им об изображенной Хогартом в картинках притче о ленивом и прилежном подмастерьях[14], но, похоже, прилежный подмастерье не показался им привлекательной личностью.

XI. О нескольких едгинских судебных процессах

В стране Едгин, как и в других странах, существует ряд судебных органов для разбора специфических дел. Разного рода несчастья, как я уже пояснял, рассматриваются как более или менее тяжкие уголовные преступления, но их подразделяют на категории, и для каждой учрежден особый суд, уполномоченный заниматься правонарушениями, под нее подпадающими. Недолгое время спустя после прибытия в столицу я от нечего делать забрел в Суд по делам тяжелых личных утрат и был столь же заинтересован, сколь и огорчен, оказавшись свидетелем процесса, где в роли ответчика выступал человек, обвиняемый в том, что он потерял жену, к которой был нежно привязан и которая оставила его вдовцом с тремя малыми детьми, из коих старшему было всего три года.

Аргумент защиты, на который напирал адвокат взятого под стражу, состоял в том, что последний в действительности никогда не любил жену; однако он рассыпался в прах, когда государственный обвинитель вызвал одного за другим свидетелей, подтвердивших под присягой, что супруги были сердечно преданы друг другу; узник же принимался рыдать всякий раз, как в доказательство они приводили случаи, напоминавшие ему, какая невосполнимая утрата его постигла. Присяжные вынесли вердикт «виновен» после весьма недолгого обсуждения, но рекомендовали проявить к узнику снисхождение на том основании, что он недавно застраховал жизнь жены на значительную сумму и может считаться счастливчиком, поскольку получил деньги без возражений со стороны страховой компании, хотя сделал в фонд страхования всего два взноса.

Когда судья зачитывал приговор, меня поразило, какую отповедь адвокат узника получил из уст председательствующего за то, что сослался на некий труд, где виновность, связанная с несчастьями вроде того, что постигло узника, низводилась до уровня незначительного прегрешения, каковое утверждение глубоко возмутило суд.

— Подобные незрелые и ниспровергательскме книги, — сказал судья, — будут появляться до тех пор, пока не будет признано моральной аксиомой, что успех есть единственный объект, достойный почитания. Насколько человек имеет право быть более удачливым и, следовательно, более почитаемым, чем его ближние, это вопрос, который всегда был и всегда будет решаться приближенно, таким же образом, как спорят и договариваются о цене на рынке, — а то и грубой силой. Как бы то ни было, голос разума недвусмысленно диктует, что никто не имеет права быть несчастным больше, чем в очень умеренной степени. — Обращаясь уже к узнику, судья продолжал: — Вы пострадали, понеся тяжкую утрату. Самой природой определено, что за подобными преступлениями должно следовать суровое наказание, а человеческому суду надлежит с особым тщанием исполнять веления природы. Однако согласно рекомендации присяжных, мне следовало назначить вам всего 6 месяцев принудительных работ. Но я еще больше смягчу приговор и дам вам 3 месяца, причем с правом замены заключения штрафом в размере 25 % от суммы, полученной вами от страховой компании.

Узник поблагодарил судью и сказал, что поскольку у него нет никого, кто мог