Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 123

малограмотных подростков, из чего напрашивался очевидный вывод, что и со школьным образованием было по-прежнему не все в порядке. Особое беспокойство вызывало «состояние дела по обучению неграмотных и малограмотных допризывников 1920–1921 года рождения», которое «не обеспечивает выполнения задачи полного обучения их к моменту призыва»[1151]. Подтверждение этому обнаруживается в целом ряде документов, направленных в ЦК ВКП(б). Так, из записки членов Комиссии советского контроля при СНК СССР мы узнаем, что в РСФСР «постановление правительства о всеобщем обязательном начальном обучении сорвано»[1152]. Судя по опубликованным документам, дело аналогичным образом обстояло в Белоруссии, Киргизии и, вероятно, в других союзных республиках[1153].

Иосиф Виссарионович Сталин

1936

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1650. Л. 18 об.]

Партийное руководство уделяло пристальное внимание теме подготовки кадров в техникумах, фабзавучах, высших технических учебных заведениях (втузы). Еще в 1928 г. Сталин поставил задачу «ускорить темп образования, создания новой технической интеллигенции из людей рабочего класса, преданных делу социализма и способных руководить технически нашей социалистической промышленностью»[1154]. В июле 1933 г. Политбюро приняло постановление об улучшении постановки дела подготовки и использования кадров в рамках этой системы[1155].

Не меньшее внимание уделялось положению дел в высшей школе. При этом решались не только вопросы развития высшей школы, но и вопросы контроля за содержанием учебного процесса, прежде всего в сфере преподавания социально-гуманитарных дисциплин. В июне 1936 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой». Это постановление поставило под контроль Отдела школ ЦК партии назначение руководителей кафедр «по социально-экономическим дисциплинам крупнейших высших учебных заведений», которое производилось по специальному списку[1156].

* * *

В национальных республиках задачи культурной революции, по мнению Сталина, заключались также и в том, чтобы «покрыть страну богатой сетью школ на родном языке, снабдив их кадрами преподавателей, владеющих родным языком. Для этого нужно национализировать, т. е. сделать национальными по составу, все аппараты управления, от партийных и профсоюзных до государственных и хозяйственных. Для этого нужно развернуть прессу, театры, кино и другие культурные учреждения на родном языке»[1157]. Выступая 12 февраля 1929 г. на встрече с украинскими литераторами, Сталин дал ясно понять, что его «любовь» к национальным языкам имеет не абстрактно-гуманитарный характер, а является функцией, обеспечивающей реализацию более масштабных установок: «Перед нами стоит примитивная проблема… это проблема первоначального всеобщего обязательного обучения… Если мы хотим широкие массы народа поднять на высшую ступень культуры, или не на высшую, а хотя бы на среднюю, или даже низшую ступень культуры, мы должны родной язык каждой национальности развивать максимально, потому что только на родном языке мы можем достигнуть этого. Другого средства для поднятия культурности масс, кроме родного языка, не существует». В заключение Сталин сказал: «Пустяки все, если думают, что можно совершенно некультурных людей, неграмотных людей можно заставить так же развить свой труд и так же использовать машины, как это делается народами, где культурность на высокой ступени находится» [1158].

А.А. Жданов, И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов на совещании передовых колхозников и колхозниц Таджикистана и Туркменистана

4–9 декабря 1935

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1675 Л. 2]

Эта программа последовательно осуществлялась в течение целого ряда лет, что дало основание ряду современных исследователей характеризовать ранний Союз ССР как «государство наций» или «империю положительной деятельности»[1159].

Впрочем, в 1930-е гг. происходят кардинальные изменения и в этой сфере. 12 октября 1937 г. Сталин выступил на пленуме ЦК с речью, которая задала новый вектор национально-культурного развития: «Есть у нас один язык, на котором могут изъясняться все граждане СССР более или менее, — это русский язык. Поэтому мы пришли к тому, чтобы он был обязательным». Поворот к обязательности изучения русского языка Сталин тогда объяснил одной-единственной причиной — потребностями военного строительства: «Мы встали перед вопросом о том, что призываемые в армию, например в Узбекистане, в Казахстане, в Армении, в Грузии, в Азербайджане, не владеют русским языком… при таком положении… наши дивизии и бригады превращаются в территориальные. Это не армия…. Вот отсюда и родилась абсолютная необходимость при всеобщей воинской повинности, при условии призыва всех граждан, абсолютная необходимость обладать красноармейцам одним каким-нибудь языком, на котором они могут изъясняться во всех краях и областях Союза. Этот язык — русский»[1160]. Вряд ли эта причина была для Сталина главной и уж во всяком случае — не единственной. Взятый курс на централизацию управления, формирование общесоюзной экономики, «рынка» труда, общегосударственной идеологии настоятельно требовал средства коммуникации, которым объективно мог являться только русский язык. Строительство армии было самым простым, ясным и не требовавшим дополнительных обоснований аргументом, поскольку «военная опасность» к этому времени вошла в плоть и кровь советской повседневности. Вслед за политической установкой последовали и организационные решения. Оргбюро ЦК в январе 1938 г. приняло постановление «О ликвидации национальных школ и национальных отделений в школах», в котором говорилось: «Практика насаждения особых национальных школ наносила огромный вред делу правильного обучения и воспитания, отгораживала детей от советской жизни, лишала возможности приобщения к советской культуре и науке, преграждала путь к дальнейшему получению образования в техникумах и высших учебных заведениях». Реорганизация проводилась путем перевода таких школ на учебные планы и программы советских школ обычного типа «с преподаванием или на языке соответствующей республики, или на русском…»[1161] 13 марта Политбюро утвердило представленный комиссией секретаря ЦК А.А. Жданова проект постановления «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей». Неудовлетворительную постановку дела с преподаванием русского языка Политбюро объяснило подрывной работой «контрреволюционных троцкистско-бухаринских и буржуазно-националистических элементов». Единственную, в сталинском понимании, причину для введения обязательного изучения русского языка авторы постановления поставили лишь на третье место. Во-первых, в условиях многонационального государства «знание русского языка должно явиться мощным средством связи и общения между народами… способствующими их дальнейшему хозяйственному и культурному росту»; во-вторых, знание русского языка «способствует усовершенствованию национальных кадров в области научных и технических познаний». Постановление предписало ввести преподавание русского языка как предмета изучения в школах национальных республик и областей с 1 сентября 1938 г., «предложив ЦК нацкомпартий и СНК республик обеспечить издание соответствующих законов»[1162]. Наряду с другими членами Политбюро Сталин поставил согласующую визу на сопроводительном письме секретаря ЦК А.А. Жданова к проекту соответствующего постановления[1163]. Через несколько дней решением Оргбюро были ликвидированы национальные педучилища и институты [1164].