Солнцестояние - Кэтрин Болфинч Страница 21

– Готова? – Парень посмотрел на Милу, у которой заалели щеки то ли от жара огня, то ли от близости Венцеслава. Он крепче сжал ее руку, и они, разбежавшись, прыгнули через костер.

Всего один миг.

Замершая на одно мгновение молодежь.

Их руки не расцепились, но они, поскользнувшись, рухнули прямо на землю.

Мила, пачкая лицо в грязи, повернулась к Венцеславу. Теперь она могла называть его суженым. Ее улыбка стала ярче. Улыбался и он.

И вдруг смех, песни и пляски грянули с удвоенной силой. Первая пара есть. Добрый знак. Боги одобрили их союз. Венцеслав не ошибся. И для Милы нашелся ответ – не останется в девках дольше положенного. Но ночь только набирала силу, только сгущала черноту на небосводе. Может, боги подарят еще одно благословение.

Или искупление.

Девушка подняла глаза к небу. Мила и Венцеслав так и остались лежать вблизи костра, который игрался ярким пламенем на их фигурах.

Она впервые лежала к кому-то так близко. К кому-то, кто не был младшей сестренкой, которую часто мучали по ночам злые сны.

Мила знала, что с приходом утра магия ночи спадет. Возможно, Венцеслав и вовсе решит, что им помогла удача. Но сейчас она смотрела вверх, ощущая запах притоптанной травы, свежей речной воды и леса. А еще внутри нее теплилось счастье.

Звезды рассыпались по темному небу, что в будущем озарится всполохами рассвета, но до него еще много часов. Часов, которые можно провести вот так.

Но могла ли Мила испытывать любовь? В эту самую ночь могла ли думать о счастье, если стольким пропавшим девушкам этого уже не испытать?

– Мила, – позвал Венцеслав, вырывая ее из тяжелых дум. Мила улыбнулась и поднялась на ноги.

Стучали бубны. Гремели песни. Некогда зеленая трава смешалась с влажной землей. Небо очистили от облаков будто сами боги.

Благословение ли?

День летнего солнцестояния. День, когда границы между мирами становились тоньше только что вытканного ситца.

Молодежь отплясывала. Лилась медовуха. Для деревенских это один из важных праздников, и они блюли традиции. Вот только… под этим же небом, в темной лесной чаще, куда не забредали даже охотники, у кое-кого было свое наследие. И не было в нем ничего светлого. Там правила нечисть.

Глава 1

Год назад

DOVE – ΛΛ4Я4ZΛΛ

Сказание это старо как мир. Любовь всему причина.

Видане едва стукнуло шестнадцать зим, когда она впервые увидела его: черные как смоль волосы; голубые как лед глаза; белая как облака кожа. Он выглядел так, будто только что оставил службу у Кощея – таким бледным и изможденным он был.

И Видана сначала даже не обратила внимания на то, как сильно они похожи.

Казалось, боги посмеялись над ней, когда случайно завели к лесному озеру. Хотя, может быть, это умысел их?

Видана была послушной дочерью, берегла постаревшего отца и помогала уставшей матери. Она никогда не перечила, не подглядывала и не сплетничала с другими девушками в деревеньке.

Но в тот день что-то будто заставило ее не отрываясь наблюдать за юношей. Он стоял по колено в воде, стирая белую рубашку, испачканную красными пятнами. Видану не пугал вид крови. Она и сама умела разделывать зайцев и куриные тушки. В деревне все это умели.

Вот только его она никогда раньше здесь не видела.

Откуда он пришел? Чего хотел? Навредит ли он ей, если заметит?

– Вижу я тебя, – вдруг раздался громкий голос, похожий на зимнюю стужу. Видана вздрогнула и притаилась, хоть и поняла, что он обращался к ней. – Боишься, что ль? Иль глухая? – Парень выпрямился, прищурился из-за яркого солнца и вгляделся в кусты, за которыми пряталась Видана. Она зажмурилась, молясь богам, чтобы ничего не случилось, и вышла из тени. На лице парня нарисовалась задорная улыбка. Видане показалось, что он не причинит ей вреда. Не сможет.

– Ну? – Незнакомец встряхнул мокрую рубаху, все так же не отрывая от девушки взгляда. Приглянулась. Слишком уж похожа на ведьму. Но он не чуял в ней отметки дьявола. Той самой, что была в нем.

– Что «ну»? – Нахмурилась Видана, убрав длинную черную косу с плеча за спину. Это она здесь дочь старосты деревни. Она, а не какой-то случайный прохожий. – Как величать тебя? – Видана задрала острый подбородок вверх и сложила руки на груди.

Юноша усмехнулся так, будто прожил не шестнадцать зим, а много больше, и закинул мокрую рубашку на плечо.

– Святослав я, госпожа. – Он шутливо поклонился, стоя прямо в воде. Сразу узнал в ней не простую крестьянку: добротное платье, шелковые ленты в волосах, да и лицо не тронуто лучами Даждьбога. Она точно не знала тяжелой работы.

Видана подошла ближе, останавливаясь прямо на берегу.

Солнце игралось в ее волосах, некоторые пряди выбились из косы и теперь нимбом обрамляли голову. Святослав засмотрелся. И пусть она выглядела как ведьма, ничего темного в ней не было. Он бы почувствовал.

– А с кем говорю я? – Прокашлялся парень.

– С дочерью старосты. Виданой меня зовут.

– И чем я заслужил такую честь? – Вода под его шагами плескалась, а капли, попадающие на водную гладь, создавали круги. Видане на миг даже показалось, что за ним неотрывно следует чья-то тень. Не его отражение, а чье-то еще. Она встряхнула волосами и опустила руки. Должно быть, голову напекло. Лето в этом году выдалось жаркое.

– Ты не с деревни, – не церемонилась она. И Святославу это нравилось. Нравилось, что душа ее была чиста, как первый снег, а говорила она так, будто ничего чистого в ней не было.

– И ты приходишь к каждому, кто путь мимо держит? – Посмеивался юноша, раскладывая рубаху на согретой солнцем траве. Видана рассмотрела худощавое тело, покрытые мелкими шрамами предплечья и сухие пальцы на руках. Чем же он занимался?

Для кузнеца слишком щупленький. Для работ на поле – бледный.

Видана и не заметила, как ее внимание стало неприличным, и опомнилась, только когда он в два шага преодолел расстояние между ними.

– Ответишь или дальше молчать будешь, а, Видана? – Его теплое дыхание коснулось ее лица, и Видана вдруг ощутила то, чего никогда еще не чувствовала. Все внутри нее будто перевернулось, сердце затрепетало, а дышать стало тяжелее. Она испуганно отступила, тяжело сглотнув, и облизнула пересохшие губы. Так и хотелось броситься прочь, к колодцу, и напиться ледяной воды. Но она осталась стоять.

– Заметила тебя, не узнала,