Коллекция Энни Мэддокс - Шарлотта Брандиш Страница 25

тому назад изучала суфле новой кухарки. – Поразительное сходство, мисс Адамсон, просто поразительное… Меня всегда интересовали близнецы, вот только годного материала так и не подвернулось, – задумчиво протянул он. – Значит, не домоводство. Ну, это же прекрасно! Знаете, мы с вами поладим. Терпеть не могу хозяйственных женщин. О, прошу прощения, я доктор Фрэнсис Гиллеспи.

Он привстал, тряхнул тёмной растрёпанной гривой, что, по всей видимости, символизировало учтивый кивок, и затем вновь опустился в кресло:

– Вы свободны в субботу?

– Ещё не знаю…

– Отлично, мы с вами идём в оперу.

– Но я не люблю оперу!

– Отчего же? – удивился странный доктор. – А, понимаю, отрицание отцовской власти. Дух бунтарства?.. Хм. Ну, так даже интереснее. Тогда посмотрим ленту или спектакль. Что вам больше нравится? Кино? Театр?

– Возможно. Но с какой стати…

– А, объясню позже, – отмахнулся доктор. – А пока ответьте на пару вопросов. Собаки или кошки?

К этому моменту Оливия чувствовала себя настолько обескураженной, что по инерции продолжила отвечать:

– Собаки, наверное.

– Рассвет или закат?

– Рассвет.

– Горы или морское побережье?

– Скорее, горы…

– Любите путешествия?

– Не очень, – призналась Оливия. – А что, должность секретаря подразумевает частые поездки? Если это важно, то в детстве я много где побывала на юге Англии и на восточном побережье, а однажды…

– Бог ты мой! – от такой безыскусной наивности доктор рассмеялся. – Да разве же это путешествия? В Европе, мисс Адамсон, в Европе вы бывали? На континенте?

– Нет, не доводилось.

– А хотели бы? В Германии, например? Чудесная страна, великолепные люди! А какие возможности для научных изысканий! Или, скажем, Румыния? Ну да ладно, торопиться не будем, обсудим это позже… Вы боитесь крыс, мисс Адамсон?

– Что, простите? Крысы?.. – уследить за мыслью доктора было нелегко.

– Крысы, крысы, мисс Адамсон. Обычные лабораторные крысы. Серые, белые – в общем, грызуны семейства мышиных.

– Я никогда не имела с ними дела, доктор Гиллеспи, но, думаю, что… А это необходимо? – растерянно поинтересовалась Оливия. – Собаки, Румыния, лабораторные крысы… Признаться, я как-то иначе представляла себе обязанности секретаря в детском приюте.

– Пока забудем об этом, – вновь отмахнулся доктор. – С братом у вас какие отношения? Вы сильно к нему привязаны?

От неожиданности Оливия вздрогнула, не сумев скрыть замешательства, но доктор Гиллеспи и сам изрядно смутился: в кабинет, подволакивая одну ногу в коричневом грубом сапоге, вошла очень худенькая невысокая дама в скромном костюме из серого сукна. Казалось, каждый шаг даётся ей с трудом – правой ладонью, собранной в горсть, она хватала воздух возле бедра, как если бы опиралась на невидимую тросточку, – но щёки её рдели румянцем, а глаза за стёклами очков сияли таким азартом, что, если бы не её увечье, то можно было бы предположить, будто она возвращается с преотличной конной прогулки и только что мчалась во весь опор, пришпоривая лошадь.

***

Пока доктор Гиллеспи улаживал свои дела, снова и снова выпытывая, не бывал ли кто в медкабинете в его отсутствие, Оливия деликатно разглядывала мисс Эппл. «Сколько же ей лет», – гадала она, и никак не могла прийти к однозначному выводу. Полуседые волосы, уложенные на затылке в скучный, как у всех директрис, узел, и сухая, пергаментная кожа на маленьком подвижном лице, вся в мелких морщинках, но при этом живые, выразительные, абсолютно молодые глаза, в которых светились ум, проницательность и даже некое лукавство. И голос. Если бы не властные ноты и не лёгкий налёт раздражения, то голос мисс Эппл мог бы принадлежать бойкой и полной жизненных сил особе не старше двадцати пяти. Это несоответствие, оно почему-то смущало, и Оливия впервые подумала, что Сент-Леонардс – странное место, ведь здесь все совсем не такие, какими ты их себе представлял.

– Довольно, доктор Гиллеспи! Уж не думаете ли вы, что кто-то из персонала или воспитанников взломал ваш кабинет? Или вы намекаете, что я лично перевернула там всё вверх дном и стянула у вас важные документы?

– Нет, что вы! – ужаснулся доктор, явно перестаравшись с вопросами о пропавшей тетради. – Что вы, мисс Эппл, я ничего такого… Давайте просто забудем, – предложил он смиренно.

– Давайте, – покладисто согласилась директриса и, покончив с одной докукой, сразу повернулась к Оливии, которой стоило больших усилий сохранять невозмутимость, потому что взгляд мисс Эппл был в точности как у строгой мисс Крузе, рассердить которую опасались даже старшие пансионерки. – Чем могу быть полезна? И постарайтесь покороче, пожалуйста.

– Меня зовут Оливия Адамсон, и мой брат…

– Я так и поняла, что вы сестра, – не скрывая своего недовольства, директриса перебила Оливию и смерила её изучающим взглядом. – Если вы пришли за жалованьем, то имейте в виду, что за последнюю неделю приют не заплатит. И не ждите от меня… Доктор Гиллеспи, вы что-то ещё хотели?

Доктора, который всё это время неубедительно возился с пальто и саквояжем в надежде полюбопытничать, мгновенно как ветром сдуло. Дверь хлопнула, и Оливия осталась со строгой директрисой Сент-Леонардса наедине.

– Так вот, мисс Адамсон, передайте вашему брату, чтобы он не ждал от меня хорошей рекомендации. Не скрою, он был полезен приюту, но этот его поступок перечеркнул все благие начинания. Украдкой собрать вещи, не сказав ни слова… Самовольно оставить должность… Да ещё в такие непростые для нас времена, – мисс Эппл поджала губы и покачала головой. – Мистер Адамсон очень, очень нас всех подвёл. Я обязательно зафиксирую этот факт в его рекомендациях, и даже не вздумайте просить меня закрыть на это глаза.

Не имея возможности оправдать Филиппа, Оливия сочла за лучшее не спорить.

– Понимаю, мисс Эппл. Поверьте, я искренне сожалею, что так вышло. И я пришла не за тем, чтобы просить о хорошей рекомендации. Я пришла предложить себя на должность секретаря, чтобы как-то загладить вину брата.

– Об этом не может быть и речи. Забудьте, – отрезала директриса.

Оливию от её категоричности бросило в холодный пот. Третий раз за день получить отказ! И как она сумеет разобраться, что произошло с Филиппом? Никто, кроме неё, не сможет ему помочь, ведь лишь ей небезразлична его судьба.

Это немое отчаяние не укрылось от глаз директрисы. Она немного смягчилась, хотя тон её всё же отдавал ледком:

– Да, мисс Адамсон, приюту необходим секретарь, но я не настолько глупа, чтобы ещё раз связаться… Простите, скажу как есть. Подобная безответственность, которую продемонстрировал мистер Адамсон – не что иное, как весьма плачевный результат воспитания. Ваши родители, мисс Адамсон, явно пренебрегли своими обязанностями и не сумели внушить вам…

– Едва ли их за это можно винить, мисс Эппл. Мы потеряли нашу мать ещё в детстве, а отец… По семейным обстоятельствам он не принимал участия в нашей жизни.