Пусть она вернется - Синтия Кафка Страница 16

– А если вдруг не найдем? Нам придется спать на улице, среди диких кабанов и насекомых? А если…

– А если согласиться, что в импровизации есть свои плюсы?

– Тем не менее мне это кажется довольно рискованным.

– Зато это весело, – безмятежно улыбается Тимоте.

Меня успокаивают строгие рамки, а Тим их отрицает. Он словно ветер, его уносят события. Независимый, с собственным мнением. Себя же я вижу столетним деревом, глубоко пустившим корни. Но, если принять во внимание все усилия, что он совершает для моего хорошего самочувствия, следует ответить ему взаимностью.

– Ладно. Знаешь, что? Давай будем ехать вперед до обеда, а потом посмотрим, где мы окажемся на тот момент.

– Чушь, – смеется Тим, вновь садясь за руль. Чтобы доказать вновь обретенную беззаботность, я снимаю сандалии и кладу ступни на панель. В голове у меня звучит голос отца, как будто ангел из-за плеча: «Не клади ноги на приборную панель, мало ли что…» Я улыбаюсь и перехватываю взгляд Тима. У него счастливый вид, и волна восторга разливается у меня в груди. Но тем не менее я все-таки опускаю ноги на пол, на всякий случай.

Мы проезжаем несколько мест, названия которых отлично использовать для игры в слова. И пытаемся создать из них каламбуры – лучший, худший, случайный.

– Снять фильм «Марлон в Брандо», – начинает Тим.

Я отвечаю:

– Открыть пивной ларек в Пьяно и назвать его «Сыто».

Мы прыскаем со смеху, как дети. Отпустить ситуацию на самом деле не так уж трудно, когда ты окружен друзьями. Я надеюсь, что наша импровизация пойдет нам на пользу.

10

– В десяти километрах отсюда вроде есть ресторанчик, называется «Морская сила», – хихикаю я, увидев рекламу.

– Ты думаешь, что каламбуры – наши проводники на сегодня и нужно там остановиться?

Конечно, я хотела бы прежде всего глянуть отзывы в интернете, проверить, что никто из клиентов не помер от пищевого отравления за последние недели, но я решаю поступить иначе.

– Уверена, это знак.

Он бросает на меня потрясенный взгляд, не говоря ни слова, и я добавляю:

– Я надеюсь, что мы все-таки не попадем ненароком в цирюльню, где нас побреют налысо или окрасят в розовый!

Ресторан появляется на горизонте, между пляжем и Генуэзской башней, будто вырастая прямо из фотографии в блоге. Я любуюсь волнами, набегающими на песок, пока Тимоте показывает портрет нескольким завсегдатаям, сидящим с аперитивом у стойки. Издалека я вижу, как они качают головой. Я вспоминаю цитату с утренней карты: «Неудачи – лишь ступени на пути к успеху». Так говорила мать, когда я была маленькая и у меня никак не получалось завязать шнурки, решить задачу по математике или сделать колесо. Я обычно начинала нервничать перед малейшим затруднением, все бросала или дулась. При этом я была довольно нетерпелива, и это осталось со мной и во взрослом возрасте. Помню, как однажды мама посадила меня к себе на колени, чтобы показать пазл, который она складывала. Мне было лет десять-одиннадцать. «Смотри, Марго, иногда я часами сижу над одной деталью, которую никак не получается пристроить, и в один прекрасный момент хочется все бросить. Я спрашиваю себя, зачем создаю сама себе такие испытания». Меня тоже интересовал ответ на этот вопрос. «А потом вдруг – раз, и все становится ясно… наконец, вырисовывается картина. Все препятствия исчезают сами собой. Если бы все всегда было просто, то мы бы получали от достижений меньше удовольствия». Тогда ее слова не убедили меня окончательно, однако сегодня смысл того, что она хотела сказать, стал совершенно ясен.

Тим направляется ко мне, и я вдруг отдаю себе отчет, что впервые за длительное время я вспомнила о матери что-то приятное, из обычной жизни, никак не связанное с ее исчезновением. Это открытие несет в себе нотку нежности, усиленную прекрасным видом и приятной компанией Тимоте.

К концу обеда, обильного и вкусного, к нашему столику подходит хозяин, чтобы предложить домашнюю настойку. Не будучи большой поклонницей алкоголя, я было собираюсь отказаться, но его взгляд останавливает меня.

– У нас отказ от того, что тебе предлагают от чистого сердца, считается оскорблением – будь это рука или подарок.

Делать нечего. Спустя несколько минут, полюбовавшись как следует красотой острова, я глотаю бледно-зеленую, очень сладкую жидкость и не могу сдержать возглас удовольствия.

– Это восхитительно! Что это такое?

– Моя настойка на базилике. Я сам ее делаю. Люблю создавать неожиданные вкусы с помощью всего, что растет вокруг. Ничего более корсиканского вы не найдете!

– Очень изысканный напиток, – соглашается Тимоте, – однако сиеста на пляже будет совсем не лишней!

– Aïo! – восклицает хозяин. – Сиеста – это вовсе даже не роскошь, чтобы вы не пили и не ели! Вам нравится на Корсике?

– Это фантастика, – заявляю я, хотя на самом деле мы только что приехали.

– Babin. Вам надо обязательно поехать в Томино! У моей сестры там гостевой домик. Если вам понравился мой базиликовый ликер, то вы просто обязаны попробовать ее миртовую настойку. Весь остров ей завидует. К тому же она знакома со многими и, может быть, знает и эту женщину с картины, которую вы ищете…

– А как называется это место? – спрашивает Тим, допивая рюмку.

– La Casa di Babbo. «Дедушкин дом», по-вашему. Она устроила там чудесный уголок. Ну, я вас больше не задерживаю, отправляйтесь наслаждаться корсиканской сиестой!

Мы раскладываем полотенца на пляже, в тени деревьев ресторана, в котором только что пообедали. Пока Тимоте копается в телефоне, я продолжаю искать в интернете сайты художников из галереи Лури, но взгляд мой невольно то и дело перемещается в сторону моря и окрестностей. Так чудесно иметь возможность любоваться горами и морем одновременно. Мне бы так хотелось, чтобы мой отец и сестра были здесь, со мной… Постоянное ожидание матери лишило нас прекрасных семейных воспоминаний. Путешествий, открытий, встреч. Думаю, что я так обижена на нее именно из-за этого. Если бы она бросила нас, оставив хоть одно словечко, записку, смс, что не хотела нас больше никогда видеть, если бы она хотя бы объяснила свои действия, мы смогли бы пережить горе гораздо легче. Но она лишила нас даже этого, как будто мы были никем. В моем горле застыл комок обиды. Прошедшие годы не смогли уменьшить мою ярость, которая кипит в глубине моей души. Обычно, когда накатывает, я вылизываю квартиру до идеальной чистоты, зажигаю свечи или отправляюсь в спортзал, чтобы излить гнев на беговой дорожке. А сидя на песке, я ощущаю себя безоружной.

– Ты видишь