У смерти на краю. Тонечка и Гриша - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик Страница 8

Степан нахмурился, посуровел. Однако помолчал, подумал. Видно, вспомнил и своё давнее молодое решение. Сухо велел Степан зятю своему новоиспечённому отправляться на причал, к парому на Сахалин. Там ждать, куда кривая выведет.

Сам же поехал домой, на Угольную. Взошёл в дом. Прямо с порога сразу услышал: из-под кровати тихонько скулит Тонечка. Попробуй проплакать столько часов — любой голос сорвётся. Катерина вскинулась рассказывать мужу, жаловаться на непокорную дочь! Махала кулачками, требовала отцовской расправы.

Степан выслушал и её. А после своей родительской властью велел Катерине достать дочь-бунтарку из-под кровати, развязать, дать ей попить и умыться.

Пока его повеления исполняли, он сдёрнул с кровати перину, завернул в неё две подушки, увязал всё ремнями. Не говоря более ни слова жене, не обращая внимания на её вопли, взял Степан свою замужнюю дочь за руку, другой рукой взвалил узел с периной себе на плечо, и вышли они вдвоём из дома. Под слёзы, угрозы и причитания Катерины…

По дороге во Владивосток рассказала Тонечка отцу всё как было. Про сильную-пресильную любовь их с Гришей, про то, что расписались они и ждали долго-долго, целых три недели, когда Гриша окончит школу и получит назначение, что жить без Гриши она, Тонечка, не будет!

И не просите!

Пойдёт на Синюю сопку и головой вниз кинется!

Срывалась Тонечка и на слёзы, конечно. Отец молчал, но уже не так хмуро глядел, даже улыбнулся себе в усы, на отчаянную дочь свою глядя.

Вот и добрались они до причала. На причале тесть, опять-таки молча, сурово глянул Григорию в его обалделые от нежданного счастья глаза, вручил молодому мужу зарёванную Тонечку, жену законную, и узел с приданым. Потом в ответ на немую мольбу в очах Тонечки, махнув рукой на женин гнев, дал им своё родительское благословение!

Но затем строго приказал: с причала не уходить, ибо за родню жены и бывшего жениха Прохора он, Степан, поручиться не может. Месть и лупцевание до смерти у казаков — дело обычное.

И сказать даже нельзя, как всю свою жизнь Гриша был благодарен Степану за такое решение, за то, что благословил он их!

Вот ведь как вышло: уезжает Гриша пограничником на остров Сахалин с любимой своей женой. И жизнь кажется ему райским садом!

Тонечка и Гриша были бесконечно счастливы.

Их не мучили никакие вопросы. Что там ждёт в тумане Тихого океана? Какие приключения могут их встретить на разделённом границей с Японией огромном острове?

Кто же то может знать. А раз так, к чему тревожиться?

Главное — они вместе! На всю жизнь!

Шёл 1932 год.

6. Остров Сахалин. Первая застава. История «чёрной реки» жизни

На Сахалин было послано довольно много только что обученных выпускников Владивостокской высшей пехотной школы. И тех, кто с молодыми жёнами ехал, и холостых. Требовалось усилить пограничную структуру острова. Комендатуры, заставы и маневренные группы — везде и всюду ощущалась нехватка людей. С весёлым галдежом, с шутками и надеждами плыла молодёжь на большом пароме с материка на остров, в город Александровск-Сахалинский.

Пели под Гришину гармошку! И «Паровоз, вперёд лети!», и «Как родная меня мать провожала…».

А потом, когда немного угомонились и посерьёзнели от вида океанского великолепия вокруг, Тонечка попросила Гришу сыграть «Амурские волны». Напела ему.

И ведь вышло! Хорошо у них вышло, душевно.

Заслушались молодые пограничники. Безыскусное, искреннее любование звучало в голосе Тонечки: вот он каков, её милый Приморский край!

Прибыл паром на место.

Пришвартовался.

Пора сходить на неизведанный и новый берег их теперешней жизни.

Тонечка в длинном пальто и пуховом платке, Гриша, как всегда, в шинели до пят, высоких сапогах и буденовке — молодой командир с юной женой. Раскраснелась Тонечка на снежном ветру — залюбовался Григорий.

Но неласково встретил их северный Сахалин, всего лишь семь лет тому назад опять отбитый у Японии. Тяжёлое зрелище являл собой и сам город Александровск-Сахалинский.

Ещё во Владивостоке начальник школы, ощутимо выделявший Гришу среди других курсантов, советовал своему «протеже» прочесть книги по истории освоения Сахалина офицерами российского императорского флота. Иногда и беседовал с Григорием о прочитанном, проверял, усвоил ли тот.

— Ты теперь видишь, Григорий, что остров этот, столь желанный многим государствам, стал предметом раздоров между Россией и Японией.

— Так точно, товарищ начальник школы.

— Не стоит так официально, мы же с тобой беседуем. Обрати внимание, ведь ранее и Франция имела здесь свой интерес. Ты можешь мне это обосновать и доказать?

— Так точно, Франция посылала свою экспедицию под командованием Ивана Лаперуза, и теперь один пролив носит его имя…

Начальник улыбался шутке Гриши.

— Верно, граф Жан-Франсуа де Гало де Лаперуз, Иван, как ты сказал, отметился и в истории нашего острова и на карте. Хорошо. А что ты можешь сказать о местном населении?

— Изначально Сахалин был заселён нивхами и айнами.

Ещё раньше, читая книги, рекомендованные ему начальником школы, Гриша думал о судьбе местного населения. Тихо жили себе, ловили рыбу, охотились, женились, рожали детей, умирали в срок… Считали эту землю своей… называли её «земля бога устья», да вдруг выяснили, что это уже никак не их земля. Налетели японцы! Перевернули жизнь острова по-своему, не так, как привычно было исконным жителям.

Да кто их о чём спрашивал?

Нивхов и айнов! Исконных-то жителей?

Японцы методично лишали их «земли бога устья» да и самой жизни.

Так что когда пришёл русский транспорт «Байкал», местных на острове уже оставалось мало… Постарались японцы-то.

А тем временем беседа-экзамен шла своим чередом.

— Как этот остров называют в Японии? Почему?

— Японцы дали острову имя — Карафуто. Так и теперь зовут. Это от айнского очень длинного названия…

— Верно, айны называли свой дом «земля бога устья» — «камуй-кара-путо-я-мосир». Японцы сократили его до «Карафуто».

Вопросы и ответы сыпались градом.

— В котором году остров был объявлен российским владением?

— В 1850 году. Русский транспорт «Байкал» под командой адмирала Невельского Геннадия Ивановича поднял российский флаг на Нижнем Амуре и объявил Сахалин российским островом!

— Что ты можешь сказать о принадлежности острова в период с 1850 по 1875 год?

— Пять лет остров находился в русско-японском совместном владении, но в 1875 году Россия «выменяла» его у Японии целиком. То есть обменяла на Северные Курилы.

Григорий помнил, что, прочитав отчёт писателя Чехова о поездке того на Сахалин, был возмущён прочитанным до глубины своей