Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков Страница 32

– Ну, значит, я старый дурак, – вдруг заявил Чаплин, – не разглядел спасителей России, извините ради Бога!

Он снова выпил и, кажется, от вина стал еще злее.

– Вы зря ко мне пришли, Смыслов. У меня нет ничего больше, я не главнокомандующий русскими частями в Северной области. Мой друг и отчасти покровитель генерал Пуль не смог отстоять мое честное имя, ему приказали не вмешиваться.

– Кто посмел приказать главнокомандующему британскими вооруженными силами на Севере России?

– Поверенный в делах Великобритании Линдлей. Знаете такого?

– Еще бы, – ответил Смыслов.

С Линдлеем они были вместе в Финляндии в марте этого года. Только англичанин изо всех сил стремился в нейтральную Швецию, а Смыслов нет. Отчасти из-за англичанина и случилась вынужденная остановка. Семидневная командировка в страну Суоми растянулась на пять недель.

За это время произошло немало событий, но главное – это то, что Смыслов потерял из виду дочь генерала Мизенера, Лизу, в которую был влюблен. Так что Линдлей был косвенно причастен к неприятностям, возникшим у подпоручика.

– Что же теперь делать? – Спросил он Чаплина. – Мне даже жить не на что, последние деньги я отдал за этом мундир.

– Так их же выдают бесплатно!

– Но я же не знал.

Он рассказал Чаплину историю приобретения английской военной формы. Кавторанг смеялся от души.

– Хорошо, я подскажу, где вам будет лучше служить. Легион оставьте, это для гимназистов и штатских, в первом же бою от него мало что останется. Вас при вашем чине в лучшем случае поставят командовать взводом, набранным из крестьян и разночинцев. Это ненадежный народ. Поголовно думают, что война – это веселая прогулка.

– Ну что же, буду служить, где прикажут.

– А если прикажут возглавить роту пленных большевиков, что будете делать?

– Перевоспитывать.

– Перевоспитать их не получится, при первом же удобном случае они поднимут вас на штыки.

– Мне что, идти в официанты? Я слышал кое-кто из бывших офицеров сменил мундир на поддевку.

– Есть и такие, есть, кто живет здесь за счет богатых дам. Но все это не для боевого офицера. Поэтому я предлагаю вам, подпоручик, идти в партизаны. Сейчас на Двинском фронте действует несколько групп охотников[11]. Они воюют по своему плану, но по согласованию с англичанами, и воюют так, что большевикам жарко. Поезжайте на Двину, найдете войскового старшину Петра Александровича Дилакторского, скажете, что от меня. Он вас определит к делу.

Особого выбора у Смыслова не было. Охотники в русской армии существовали и раньше. Атаман Платов и другие партизаны Отечественной войны 1812 года были охотниками и фактически довершили разгром французской армии. В Великую войну группы охотников ходили в рейды по тылам немцев. Немало было охотников среди донского казачества.

– Хорошо! – Иван Петрович отдал честь и собрался на выход.

– Куда же Вы без денег?

Чаплин достал откуда-то большой кожаный кошелек-лопатник, вытащил оттуда длинные бумаги, похожие на векселя.

– Вот наши новые деньги, чайковки. Краткосрочные обязательства. Обязательны к приему… Тьфу, – Чаплин выругался, – не могу смотреть на эти мерзкие портянки, но вам, подпоручик, они пригодятся. Надеюсь, мы еще встретимся. Я подал рапорт на имя генерала Пуля с просьбой отправить меня на фронт в любой должности, какую сочтут возможной. Оставаться здесь я более не могу.

Горничная встретила Смыслова в передней, подала фуражку, пожелала всего доброго.

– Подождите, – окликнул Смыслова Чаплин, – куда же Вы поедете без документа? Он сел за стол и что-то написал на листе бумаги.

– Вот возьмите, – кавторанг протянул бумагу с печатью, на ней подпоручик прочел следующие строки:

«Настоящим удостоверяю, что господин подпоручик Смыслов И. П. следует по моему приказу в заданном направлении. Личный досмотр и досмотр багажа не производить. Направляется для выполнения особо важного задания командования. Подпись: Главнокомандующий русскими вооруженными силами Северной области, Чаплин».

Дата документа вызывала некоторое недоумение. 5 сентября.

– Я в это время был еще на стороне большевиков, – смущаясь, ответил Смыслов, – мы пробирались лесами, обходили заставы, чтобы сохранить передвижение в тайне.

– Кто же об этом знает? – Улыбнулся кавторанг. – Эта дата нужна, чтобы документ имел силу. На следующий день я произвел переворот, отправил правительство к той матери на Соловки, потом их вернули, а меня отстранили от командования. Так что пятое – последний день моего законного командования войсками.

– Спасибо, Георгий Ермолаевич.

Смыслов надел фуражку, отдал под козырек и покинул жилище опального заговорщика. На следующий день Иван Петрович отбыл на Двинской фронт.

Генерал Пуль удовлетворил рапорт кавторанга, и вскоре Чаплин отправился воевать на сухопутный Железнодорожный фронт. Странное назначение для морского офицера, особенно если знать, что да Двинском фронте ведутся бои силами водного транспорта, и там очень нуждались в офицерах, умеющих вести сражения на воде. За этим Чаплин снова увидел интриги против себя со стороны западных дипломатов.

В середине октября главнокомандующий союзной армией генерал Пуль отбыл в отпуск, как оказалось, навсегда. Поверенный в делах Линдлей смог убедить кабинет министров, что Пуль не тот, кто может быть полезен на Севере России. На смену ему прибыл другой британский генерал, Айронсайд, человек могучего телосложения, высоченного роста, интеллектуал, знавший шесть языков. Айронсайд происходил из небогатой семьи, на Западном фронте имел патент подполковника, и временная должность генерала, которую ему присвоили специально для службы на Севере России, была для него важным карьерным скачком.

Заговор против Чаплина можно было считать состоявшимся. Бывший главнокомандующий русскими войсками лишился последнего высокого покровителя и теперь стал как все, обычным подполковником.

Глава 12

В середине октября 1918 года с британского судна, пришвартовавшегося в Архангельске сошел джентльмен из Лондона, билль-брокер Эрнест Харви. У него было сверхважное поручение: организовать на территории Северной области обращение специальных рублей, срочно выпущенных в Англии под гарантии Британского казначейства.

Курс новой валюты был определен исходя из рыночных реалий. Поверенный в делах Великобритании в России Линдлей подробно изложил проект новой эмиссии на бумаге в виде меморандума и отправил для утверждения в Лондон.

«В настоящее время русский рубль стоит не более 6 английских пенсов, – писал Линдлей, – получается, что на фунт стерлингов приходится 40 рублей. Я предлагаю зафиксировать этот курс специальным стабилизирующим фондом и на основании его осуществить эмиссию обеспеченных Британским казначейством рублей. Это должна быть полноценная валюта с возможностью размена рублей на фунты стерлингов. Мы печатаем новые рубли от имени правительства Северной области, внедряем их в обращение в Архангельске, получаем при их размене большое количество русских банкнот, которые можем без ограничения использовать для наших нужд».

Попросту говоря, приобретая товар на новые деньги, коммерсант мог в любой момент обменять