Два месяца в лесах - Джозеф Ноульс Страница 29

Много лет тому назад, когда я был ребёнком, я не останавливался ни на одну минуту пред желанием сбегать босиком к ручью зимой. Я быстро бежал по снегу, и при возвращении домой мои ноги всегда были горячи.

Помню, в одну из зим я ежедневно в течение шести недель выбегал из дому нагишом и мчался по снегу на расстояние полумили и больше. Температура бывала около нуля или даже ниже. Это меня не смущало. Двигаясь, я не чувствовал холода. Когда я возвращался с пробега, всё моё тело горело; я чувствовал, как кровь струилась по моим жилам.

Не бойтесь отпускать детей на холод. Если им станет холодно, они инстинктивно поймут, что надо двигаться.

Посылайте детей на несколько часов на воздух, и вы увидите, как охотно они будут есть за обедом. И всё это оттого, что им удалось пожить несколько часов так, как велела им природа. Но подлинная жизнь согласно заповедям природы заключалась бы в постоянном пребывании на воздухе и постоянном движении.

Я ел в лесах только тогда, когда был голоден и когда в моём распоряжении была пища. Когда никаких съестных припасов у меня не было, я ничего не ел. У меня не было определённого времени для завтрака. Я не принимался за завтрак, как за нечто такое, что открывает программу дня.

Из того, что весь цивилизованный мир ест в полдень, вовсе не следует, что это естественное время для еды.

То же можно сказать и о вечерней трапезе. Если я не был голоден, я не ужинал.

Люди городов заглядывают в рестораны в определённое время дня только потому, что приучили себя посещать подобные места в известные часы. В девяти случаях из десяти они не голодны.

Садясь за стол, они берут в руки меню и напряжённо высматривают, чего бы поесть. Это, мол, я ел сравнительно недавно; другое я также заказывал много раз и т. д.

Бывали у меня в лесу времена, когда я готов был есть двадцать раз в день. В другие дни я совсем ничего не ел. В моем образе жизни не было никакой регулярности. Даже для сна у меня не было положенного времени. Я жил как придётся, двигаясь по линии наименьшего сопротивления, принимая вещи такими, какими они приходили ко мне. Во всем я выбирал простейшие способы — в заботах о пище, в ночлеге и удобствах.

Я очень хорошо знаю, что целый ряд предшествовавших поколений завешал нам привычки к нашей искусственной жизни. Но я также чувствую, что от далёких праотцов, живших за многие столетия до образования наших нынешних привычек и вкусов, мы унаследовали инстинктивное стремление к естественной жизни среди природы. Это стремление живо в нас и борется за свои попранные права и поныне.

Я верю, что великое движение назад, к природе, охватившее широкие слои общества в моей стране, обязано своим возникновением этому древнему инстинкту. Рано или поздно оно восторжествует, и всё искусственное будет изгнано из нашей жизни.

Современная цивилизация — дело человеческих рук. Природа создана Богом. Я не думаю и никогда не поверю, что Бог создал нас для жизни, какую мы ведём теперь.

Не поймите меня ложно. Я не критикую ни культуры, ни науки. Я думаю, что люди должны стремиться к самому высокому и всестороннему образованию, но это образование не должно покупаться ценою отказа от естественной жизни.

Я убеждён, что человек нуждается в очень немногих покровах для своего тела — или не нуждается в них совершенно.

Единственной моей одеждой в лесу была моя собственная кожа. Не надо забывать, что для нашей кожи столь же необходим воздух, как и для наших легких.

С первых же дней жизни ребенка родители начинают кутать его в целый ворох одежд. В результате человек вырастает настолько хилым и болезненным, что принуждён кутаться всю жизнь. Стоит его одежде нечаянно распахнуться, как он мгновенно схватывает простуду.

Если бы дети воспитывались в суровой, закаляющей обстановке, их рост был бы сопряжён с последовательным накоплением сил и здоровья.

Одной из главных черт нашей цивилизованной жизни является излишек во всём, чем мы владеем. Окружающие нас блага слишком изобильны для того, чтобы служить нам на пользу, а не во вред.

Мы всецело зависим от других людей. Мы не делаем шага без посторонней помощи. Но если бы мы хотели самостоятельности, мы бы имели её.

Когда я жил в лесах, я не имел к своим услугам телефона, чтобы позвонить к мяснику и попросить его доставить мне на квартиру немного оленины. Мне приходилось идти за оленем в лес самому. Я должен был убить этого оленя, вырезать кусок мяса и снести его к своему костру, чтобы зажарить. Зажаренное мною мясо выглядело немного чёрным, но было столь же питательно и сытно, как те жаркие, которые подаются на блюдах со всякого рода приправами.

Я приглашаю читателя, когда он поедет трамваем, проследить бесконечные объявления и рекламы, которые развешаны от одного конца вагона до другого. За исключением объявлений о хлебе, все эти плакаты, на которых неизбежно красуется: необходимо каждому, рекламируют предметы излишества, роскоши.

Живя среди природы человек пользуется только тем, что сам находит, а находит он почти решительно всё, что ему необходимо.

Вопрос о простой жизни имеет и другую сторону. Она касается улучшения того положения, к котором находится ныне хозяйка-работница.

Мне для моей личной жизни не нужно богато убранных и разукрашенных каменных палат. Чуждо мне и стремление ко всякого рода развлечениям. Развлечения, на мой взгляд, не стоят того, чтобы мы тратили на них значительную часть нашей и без того недолгой жизни.

Я хотел бы жить в небольшом доме или даже в избе, сложенной из брёвен, далеко от городского шума и копоти. В этих условиях я мог бы жить и действовать так, как мне нравится. Будь у меня подруга, я предоставил бы ей совершенную свободу жить, как нравится ей.

Я верю в полную свободу мысли и действия. Я желаю для себя только одного блага в жизни: свободы той свободы, которой я пользовался, находясь с лесах.

Я говорил уже о том, что дети должны жить в непосредственном общении с природой. То же самое я могу сказать про женщин. Мы не имеем права порабощать их и приковывать к дому.

Женщине необходим чистый воздух вольных просторов. Но она редко дышит им, занятая работой по дому или шитьём. Девять десятых нервных заболеваний среди женщин обусловливается недостатком в свежем воздухе