Два месяца в лесах - Джозеф Ноульс Страница 24

Свирепое животное опять настигало нас. Кое-как стащив лодку с пня, мы с трудом перекинули её через плотину, как раз тогда, как разъярённый лось был наконец у цели. Мы ускользнули от него в самую последнюю минуту.

Наблюдая лесных животных, я подметил одну интересную вещь: её замечали многие охотники, но только не имели случая задуматься над нею.

Животное обладает удивительной способностью отгадывать намерения человека по отношению к нему. В сезон прекращения охоты людям случается наталкиваться на бесконечное количество лесной дичи. Люди недоумевают, почему такие на редкость благоприятные случаи выпадают им на долю как раз тогда, когда у них нет с собой ружья. Ответ очень прост. Животные знают, когда человек приходит в лес с целью убивать. Видя его издали, они отгадывают его злые намерения и по возможности уходят от него подальше. Когда же человек бродит по лесу без ружья, животные знают это и не стремятся убегать от него. Вот почему, оставляя ружья дома, мы без труда встречаем такое множество диких животных, и принуждены долго рыскать в поисках за ними по лесным чащам, когда наши ружья находятся при нас.

Ни одно животное не боялось бы человека, если бы он не носил с собой своих смертоносных оружий. Все лесные животные стремятся к дружбе с человеком. Всех их влечёт к нему любопытство.

За время моей жизни в лесу все лесные животные дружили со мной. Они видели во мне совершенно безвредное существо, и все только старались узнать, кто я такой.

У меня никогда не было желания обидеть животное. Только крайняя необходимость могла заставить меня пролить кровь. Но и тогда я глубоко сожалел о том, что мне приходится убивать живое существо.

Глава XI. Лесные приключения

Местность, в которой я находился во время моего двухмесячного пребывания в лесу, была мне отчасти знакома и вызывала в моей памяти много эпизодов минувших дней.

18 лет тому назад у меня была своя лесная «линия», т. е. определённый участок в лесу, на которым я охотился. Дело было зимой. На «линии» у зверолова всегда есть свой лагерь, и в таком лагере я проводил четыре или пять ночей в неделю. В остальное время я ночевал где-нибудь на «линии» — в примитивных шалашах, которые были построены мной в предыдущие лесные экспедиции. Когда ночь застигала меня вдали от лагеря, я направлялся к одному из моих шалашей.

Однажды обстоятельства вынудили меня убить оленя. Мне нужно было мясо, а также кожа для того, чтобы починить мои лыжи. Сырая кожа — лучший материал для таких починок.

Я убил оленя, несмотря на то, что в это время охота на оленей была запрещена законом.

Поблизости от посёлка и от моего лагеря жил один старик. Я знал, что он не может сам убить для себя оленя, но был бы очень рад полакомиться олениной.

Я отдал ему половину убитого мной животного. Старик обещал мне никому не рассказывать о том, что я убил оленя, и всячески благодарил меня.

Среди зимы явились агенты лесной стражи и напали на след убитого животного. Они немедленно отправились к старику и спросили у него, кто убил оленя в запретный сезон. Он ответил: «Джо Ноульс — единственный человек, который бывает в этих местах. Он ставит здесь западни, и если кто убил оленя, то это он».

Агенты поклялись, что отыщут, изобличат и не преминут оштрафовать меня.

Однажды утром я различил странные следы чьих-то лыж, пересекавшие мои собственные следы. Первой моей мыслью было, что они принадлежат агентам. Пройдя по этим следам известное расстояние, я понял, что эти люди кого-то искали. В конце концов, следы привели меня к месту, где лежали внутренности убитого мной оленя. Я догадался, что в дальнейшем эти люди повернули обратно и пошли по прежним своим следам. Ясно было, что они искали меня.

Моих следов, которые бы вели от места убийства оленя до моего лагеря, они найти не могли; я об этом позаботился заблаговременно. Тогда они вернулись в деревню — я узнал об этом потом — и сказали людям, что кто-то убил оленя в той местности, где Ноульс ставит западни, и что они собираются изобличить Ноульса и оштрафовать его.

Продолжая свой путь, они пришли к дому старика, и старик сказал им, что это я убил оленя.

Тогда только они направились к моему лагерю. Я увидел их приближение и вышел из дому встретить и приветствовать их. В моей маленькой передней висела целая четверть оленя. Там же висел и старый макинтош. Агенты были так близко от моей двери, когда я их увидел, что я ничего не мог сделать. Я успел только завесить оленину макинтошем за секунду до того, как они вошли.

— Славная погода! — приветствовали они меня.

— Да, — ответил я.

— Как идёт ваша ловля?

— Прекрасно.

Затем я пригласил их остаться и пообедать со мною. У меня были кое-какие съестные припасы, и за всё время еды агенты ни одним словом не обмолвились о цели своего визита.

Они не просили у меня позволения сделать у меня обыск, сами по себе ничего не могли увидеть; очень хорошо знали, что мне известна цель их визита и в результате были недовольны.

В конце концов один из них заметил, что им пора в путь. При этом он сказал мне, что они собираются пойти кратчайшей дорогой в деревню.

Я верил, они, действительно, собирались идти этой дорогой. Но я нисколько не сомневался, что они скоро изменят своё направление.

Неподалеку от этих мест у меня был припрятан труп другого оленя, также убитого мною. Я повесил его в старой хижине по близости от моего лагеря.

Агенты двинулись к селенью, но скоро, как я и предполагал, повернули к старой хижине. Только собака могла бы различить какие-нибудь следы, ведущие к хижине. Я волочил труп рано утром, по свежезамёрзшему насту, не оставляя на снегу никаких следов.

Если бы агенты увидели убитого оленя, они всё же не имели бы ни одной улики против меня.

Я хотел наблюдать за ними. Я не мог видеть их, находясь в нижнем этаже, и поэтому поднялся наверх, откуда мне всё было видно.

Пройдя некоторое расстояние, агенты свернули в сторону и направились к хижине. Я видел, как они вошли внутрь. Это значило, что труп оленя найден.

Я сказал себе: «Дай-ка я сыграю штуку с этими парнями!».

Я взял ружьё и выстрелил несколько раз подряд в крышу хижины. Агенты,