Мара, дочь Нила - Элоиз Джарвис Мак-Гроу Страница 17

— Да… но я думаю, Египет он любит еще больше. По-моему, именно это заставляет его швыряться своим золотом и жизнью, и использовать людей, словно орудия. Именно поэтому он держит дубину над головой даже такой беззащитной девицы, как ты, крошка, и обращает твой ум на службу своим целям, и идет на риск, который может закончиться убийством… — Неконх покачал головой. — Да, он безрассуден, и, возможно, безумен. Но, помоги мне Амон, я, кажется, пошел бы за ним до самой Реки Мертвых и обратно!

— Он может этого потребовать, — медленно произнесла Мара.

Она вышла из каюты, вдохнула залитый солнцем воздух, свежий, чистый запах воды, парусины и ветра, чудесным образом возвращенный ей, а затем укрылась в своей груде шкур.

«Теперь все изменилось, — размышляла она. — И все же все осталось по-прежнему».

Завтра, когда они причалят в Абидосе, она будет действовать по своему прежнему плану, как будто сегодня ничего не случилось. Но какая разница! Теперь она обладала знанием, которое вмиг купило бы ей свободу у ее нового хозяина, а может, и осыпало бы золотом. Собственно, у нее уже было богатство в виде этого инкрустированного самоцветами кольца, которое, конечно же, никогда не покинет ее пояса. Все ее мечты начинали сбываться. А что до мести — Осирис! Она отомстила десятикратно, стократно…

«Тогда почему, — подумала она, — я не чувствую себя счастливее?»

Она беспокойно ворочалась на мягких шкурах, пытаясь понять этот странный, пресный привкус своего триумфа. Наконец она приподнялась на локте и нахмурилась, глядя на зеленую, сверкающую реку, которая вспыхивала огнем там, где ее касались лучи солнца.

Вельможа Шефту. Великий аристократ, он был так же далек от нее, как и само солнце в небесах. Должно быть, он и вправду развлекался все эти семь дней! Искал ее общества, щеголял своими изысканными манерами, даже обнимал ее на мгновение. Но было ясно, что он о ней думает. Оборванка!

В этот миг Шефту прошел по краю палубы и остановился, оперевшись о поручень. Она не видела выражения его лица, так как его профиль чернел на фоне ослепительного неба. Но в его позе была усталость, и он выглядел одиноким, человечным — совсем не похожим на ту смертельную угрозу, что небрежно прислонилась к тюку. Возможно, это была правда, что сегодняшнее дело было ему не по душе.

Мара сердито отвернулась, не желая на него смотреть, не желая думать о том, что цена ее свободы — его гибель.

Глава 6

Напуганная принцесса

Саанх-Вен оказался приземистым, средовечным мужчиной с глупым лицом и полусонными глазами. Он едва взглянул на Мару, когда она показала ему скарабея и спросила указаний.

— Переводчица? А, теперь припоминаю. Тебе нужно найти таверну «Лотос», она рядом, вон там, где осел сворачивает в переулок. Им там даны все распоряжения, упомяни мое имя.

Мара направилась в указанном направлении, с любопытством оглядываясь. Пристани Абидоса не сильно отличались от пристаней Менфе, хотя движение здесь было иного рода. Здесь было меньше торговли, меньше чужеземных судов. Зато были погребальные барки. В этот миг она насчитала их в гавани восемь. Абидос был самым древним и священным из всех городов; считалось, что здесь погребен сам бог Осирис, и все, кто мог себе это позволить, устраивали так, чтобы их погребальные процессии совершали паломничество из родных городов к этим Вратам Подземного мира перед окончательными обрядами захоронения.

Таверну «Лотос» найти было легко, так как над ее дверью качался резной деревянный цветок. Мара вошла, представилась женщине с пустым лицом, которая была здесь за главную, и та указала ей на наружную лестницу. В комнате наверху ее ждала черная, как уголь, рабыня. Мара почти сразу обнаружила, что та глухонемая.

Задумчиво она последовала за девушкой в смежную купальню, где вдоль стен стояли огромные кувшины с водой, а каменный пол имел уклон к стоку в центре. Человек царицы позаботился о полной секретности в процессе превращения ее из оборванной рабыни в особу «вне подозрений». Женщина внизу была рассеянной и глуповатой, эта — глухонемой, а сам Саанх-Вен — нелюбопытен.

«Тем лучше для меня», — размышляла Мара, вспоминая угрозу в голосе Шефту этим утром, когда он снова предостерег ее от обмана. «Серебряный Жук» должен был задержаться выше по реке до полудня, когда барка принцессы его нагонит. Убедившись, что Мара благополучно на борту, Шефту и Неконх отправятся в Фивы, а она будет свободна — осуществлять свои собственные планы.

Она нахмурилась. Мысли об этих планах доставляли ей мало радости. Она переключила внимание на приятные услуги чернокожей рабыни.

Кувшины воды были вылиты на нее, волосы вымыты и подстрижены, а тело натерто благовонными маслами до блеска. Затем, проведя ее обратно в первую комнату, рабыня указала на маленький резной ларец, стоявший в углу. Мара открыла крышку, и остатки ее дурного настроения исчезли. Там были стопки белоснежного льна, кожаные сандалии — у нее никогда в жизни не было сандалий, даже обычных, плетеных из пальмовых волокон, — несколько украшений, цветные пояса, теплый белый шерстяной плащ с густой бахромой. В этом ларце был целый гардероб, вплоть до горшочков и флаконов с благовониями и косметикой. Он не был слишком роскошным. Он был идеально подобран для нужд дочери жреца, роль которой Мара должна была играть. Но для нее это была невообразимая роскошь. И когда она вынимала одежды одну за другой и разглядывала их, она снова почувствовала яростную решимость, что ничто и никто не должен стоять на ее пути к вечному обладанию такими вещами, свободой, золотом и жизнью, достойной того, чтобы ее прожить, — садами с лотосами в пруду, жареной уткой и медом на столе, рядами папирусных свитков на полках в прекрасной комнате…

Так она мечтала, пока чернокожая девушка одевала ее в длинное до лодыжек платье из белого льна, закрепляла широкие лямки на ее обнаженных смуглых плечах и дважды обвивала талию поясом цвета корицы, завязывая его спереди так, что концы роскошно ниспадали до самых сандалий. Ее волосы были расчесаны до глянцевой гладкости, надушены и слегка умащены маслом; веки были подобающе подведены, а брови и линия ресниц вытянуты почти до висков. Были и золотые браслеты для рук и ног, и широкое ожерелье из цилиндрических бусин, покрытых эмалью такого