Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк Страница 44

Надменности богов ревнивые лучи

Уже не страшны тем, кто здесь услышал зов

Грядущих, братством радостных веков,

Когда на скипетрах, как на стеблях усталых,

Увянет цвет гордынь и цвет пороков алых.

Венера, будь отныне торжеством

Над всякой смертью, будь ее грозой, потопом,

Пролей свой жар и юность толпам,

Отдайся им и будь, как прежде, божеством!

Пусть в их мозгу, едва проснувшемся, в жестоко

Карающих руках кипит седого рока

Взбодрившаяся кровь; пусть убивают ныне

Во имя будущего чаемой святыни,

Чтоб эти голоса нестройно, хрипло пели

У мира нового багряной колыбели.

Венера, из глубин твоей души и тела

Пускай в отваге этой грозовой

Любовь поднимется и овладеет смело

Высоким разумом. Люби весь род людской,

Что рвется к счастью с гневом и тоской.

Мы все зовем тебя. Будь нашей — не с богами,

Не в гордых небесах и не у ног Христа

Простертая, но стой, прекрасна и проста,

О мать людей, стой тут же, рядом с нами.

Трибун

Перевод В. Брюсова

Как мощных вязов грубые стволы,

Что деды берегли на площади соборной,

Стоит он между нас, надменный и упорный,

В себе связав безвестных сил узлы.

Ребенком вырос он на темных тротуарах

Предместья темного, изъеденного злом,

Где каждый, затаив проклятья, был рабом

И жил, как под замком, в тюрьме укладов старых,

В тяжелом воздухе мертвящего труда,

Меж лбов нахмуренных и спин, согбенных долей,

Где каждый день за стол садилась и нужда…

Все это — с коих пор! и это все — доколе!

И вдруг — его прыжок в шумящий мир борьбы,

Когда народ, сломав преграды вековые

И кулаки подняв на темный лик судьбы,

Брал приступом фасады золотые,

И, с гневом смешанный, шел дождь камней,

Гася по окнам отблески огней

И словно золотом усыпав мостовые!

И речь его, похожая на кровь,

На связку стрел, разрозненных нещадно,

И гнев его, и ярость, и любовь,

То вместе слитые, то вьющиеся жадно

Вокруг его идей!

И мысль его, неистово живая,

Вся огневая,

Вся слитая из воли и страстей!

И жест его, подобный вихрю бури,

В сердца бросающий мечты,

Как сев кровавый с высоты,

Как благодатный дождь с лазури!

И стал он королем торжественных безумий.

Всходил и всходит он все выше, все вперед,

И мощь его растет, среди восторгов, в шуме,

И сам забыл он, где ее исход!

Весь мир как будто ждал, что встанет он; согласно

Трепещут все сердца с его улыбкой властной;

Он — ужас, гибель, злоба, смерть и кровь;

Он — мир, порядок, сила и любовь!

В нем тайна воли одинокой,

Кующей молоты великих дел, —

И, полон гордости, что знают дети рока,

Он кровью вечности ее запечатлел.

И вот он у столба распутья мирового,

Где старые пути иным рассечены,

Которым ринутся искатели иного

К блистательной заре неведомой весны!

Он тем уже велик, что отдается страсти,

Не думая, всей девственной душой,

Что сам не знает он своей последней власти

И молний, вверенных ему судьбой!

Да, он — загадка весь, с ненайденным решеньем,

И с головы до ног он погружен в народ,

Что, целен и упрям, живет его движеньем

И с ним умрет.

И пусть, свершив свой путь, пройдя, подобно грому,

Исчезнет он с земли в день празднеств иль стыда,

И пусть шумит за ним иль слава, иль вражда,

Пусть новый час принадлежит другому!

Не до конца его друзья пошли

На пламенный призыв пророческого слова.

И если он исчез, то чтоб вернуться снова!

Его душа была в грядущем, там, вдали,

В просторах моря золотого.

Отлив, пришедший в свой черед,

Ее на дне не погребет!

Его былая мощь сверкает в океане,

Как искр бессчетность на волнах,

И в плоть и кровь вошел огонь его мечтаний,

И истины его — теперь во всех сердцах!

Банкир

Перевод В. Брюсова

Он — в кресле выцветшем, угрюмый, неизменный,

Немного сгорбленный; порывистым пером

Он пишет за своим заваленным столом,

Но мыслью он не здесь — там, на краю вселенной!

Пред ним Батавия, Коломбо и Капштадт,

Индийский океан и гавани Китая,

Где корабли его, моря пересекая,

То с бурей борются, то к пристани спешат.

Пред ним те станции, что строил он в пустынях,

Те иглы рельс стальных, что он в песках провел

По странам золота и драгоценных смол,

Где солнце властвует в просторах слишком синих;

Пред ним покорный круг фонтанов нефтяных,

И шахты темные его богатых копей,

И звон его контор, знакомых всей Европе,

Звон, что пьянит, зовет, живет в умах людских;

Пред ним властители народов, побежденных

Его влиянием: он может их рубеж

Расширить, иль стеснить, иль бросить их в мятеж

По прихоти своих расчетов потаенных;

Пред ним и та война, что в городах земных

Он, как король, ведет без выстрелов и дыма,

Зубами мертвых цифр грызя неутомимо

Кровавые узлы загадок роковых.

И, в кресле выцветшем, угрюмый, неизменный,

Порывисто чертя узоры беглых строк,

Своим хотением он подчиняет рок, —

И белый ужас в рог трубит по всей вселенной!

О, золото, что он сбирает в разных странах, —

И в городах, безумствующих, пьяных,

И в селах,