Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк Страница 27

И легких волн беспечный бег,

Зеленых гребней пенный снег —

На кораблях приносят мир огромный,

Чтоб град всосал его своею пастью темной.

Восток, и тропики, и белый льдистый норд,

Безумьем схвачены, плывут в широкий порт;

Все числа алчные, чьи сердцу снятся суммы,

Все изобретенья, все яростные думы,

Что мощный человек поит, растит в себе, —

Все тянутся к нему, к его огню, к борьбе.

Он сотрясается от пыла споров страстных;

Над ним сияние плывет богатств всевластных;

И моряки его эмблему, кадуцей,

На красной коже рук наивно вытравляют,

Когда закаты мраком одевают

Простор океанических зыбей.

Все к городу стремятся океаны!

О, Вавилон, возникший наконец!

Народы смешаны в единый стук сердец;

Наречья слиты воедино;

И город, как рука, раскрывшая персты,

Весь мир сжимает, подчинив хребты,

Смирив пучины.

О, эти доки, полные до крыш!

Леса, и горы, и пустыни,

Там, как в сетях, плененные отныне

В зиянье ниш!

О, эти глыбы вечности: металлы

И мраморы — сиянья и венцы;

О, сумрачные мертвецы,

Немые жертвы этой бури алой!

Все к городу стремятся океаны!

Всегда свободные моря,

Что держат душу в равновесье полном,

Моря, где жив закон, что толпам дан и волнам,

Где вечно токи вод чертят простор, горя;

Моря и волны их сплошные,

Что разрушают стены скал

И, в блеске пенных покрывал,

Вновь растворяются в родной стихии;

Моря, в которых каждый вал

То веет нежностью, то злобы полон дикой,

Моря, тревожащие красотой великой

Их лика.

Все к городу стремятся океаны!

И порт раскинулся в мучительных огнях,

Что с кранов в высоте роняют рдяный прах.

И порт щетинится зубцами башен спящих,

В чьих недрах — вечное теченье вод хрипящих.

И порт отяжелел от глыб, где взор горгон

Сплетеньем черных змей, как нимбом, окружен.

И порт — как сказочный, в нем смутно сквозь туманы

Под бушпритом судов богинь белеют станы.

И порт — торжественен: он укротитель бурь

Меж молов мраморных, прорезавших лазурь.

Зрелища

Перевод Ю. Александрова

В глубинах зала, где лучей поток

Ласкает крылья серого тумана,

По вечерам является Восток —

И вы во власти этого обмана.

Сверкает сцена, словно медный щит,

Поддельных солнц алмазный блеск неистов…

А воздух разбиваемый трещит

Под молотками рьяных цимбалистов.

Шумит, вопит сидящая толпа.

Раздернут занавес. Тела танцорок,

Сплетаясь в розовый кустарник па,

Маячат в мареве кисейных сборок.

Распались ветви гибкого куста,

И каждая прельстительная дева

Исходит негой в танце живота,

Изнемогает в беснованье чрева.

И этот зал, где в центре потолка

Круглится люстра, где нависли ложи, —

Напоминает сам издалека

Тугой живот с буграми мышц и кожи.

Взлетают ляжки резво и легко,

Трепещут груды обнаженной плоти…

Оборки, рюши, кружева, трико, —

Все это — сбруя, нужная в работе:

В запряжке похоти, где лошадей

Изображает взнузданная пара

Свинцово-бледных скачущих грудей,

Взбесившихся от гиканья и жара,

Лоснящихся в белилах и в поту…

А руки, в корчах, просят подаянья

И кажут вам объятий пустоту

И всю тщету

Желанья.

Одна из дев, глаза полузакрыв

И одержимо, позабывши роздых,

Бесстыдной страсти выразив порыв,

 Переполняет ею самый воздух;

Другая отведенною ногой

Вниманье притянула, как магнитом,

И паутиной оплела тугой

Сидящих в зале, похотью залитом…

О блеск проклятья в платье золотом,

Ожог на красоте самой природы!

В искусстве искалеченном, пустом

Возникли эти яркие уроды.

О наслаждение, — здесь твой позор!

Отбросов гроздья на тебе повисли,

Дурманишь ты, мечте наперекор.

Ты — алкоголь для взора и для мысли!..

А некогда, блистая красотой,

С руками свежими, с челом открытым

Ты шествовало к радости простой

С достоинством, доселе не забытым.

Тебе кивали кроны, шелестя,

А ты в потоке лепета и звона,

Наивное, как светлое дитя,

Не зная ни преграды, ни закона,

Сквозь плоть вбирало в душу их дары,

Как поцелуи радости нетленной

Самой природы и самой вселенной,

В одной любви сливающей миры.

О наслаждение, любовь была

Твоим богатством, но беспечность мота

Тебя до краха быстро довела,

И вот — несостоятельность банкрота.

Ты разлагаешься, — идет распад

На множество сверкающих песчинок;

И каждой завораживает взгляд,

С душой вступая в смертный поединок.

Разбухшее, вползаешь ты в нее

Тысячеоким леденящим взглядом,

И адское дыхание твое

Ослепший разум душит серным смрадом.

И новое родится существо, —

Мужчина, женщина, старик, подросток

Как бы сплелись, образовав его,

И каждый жгут в нем ядовит и жесток.

О, преступленье, о, бесчестье толп,

Весь город захлестнувших мертвой зыбью,

Где каждый фонарем венчанный столб

Направит к цели душу полурыбью!..

А сцена блещет, как павлиний хвост,

Как веер страсти, вздыбленный жестоко…

И радуга фантазии свой мост

Вдруг перекинула к садам Востока.

Там, вдалеке — узорный минарет…

И тянется сюда из отдаленья,

Голубоватым пламенем прогрет,

Квартал, где блещут белые строенья,

И, очевидно, вы в одном из них…

Откуда-то, из незаметной дверки —

А зал рокочущий на миг притих —

Цепочкой выплывают баядерки…

Темп ускоряется, они летят…

И вновь плывут… А в роли подмастерьев

К ним