1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов Страница 37

Участие в зверском убийстве Императора Павла Первого свидетельствует о том, что Беннигсен преданно служил английским интересам. Но ведь Англия в наполеоновских войнах была как бы союзницей России… Тогда почему Беннигсен помогал французам?! Нет, он в первую очередь вредил русским. Англия всегда старалась причинить России только вред, ну а союза с ней она добивалась по единственной причине – если бы Россия упрочила союз с Францией, который установил мудрый Император Павел Петрович, судьбу Англии предсказать было бы совсем не трудно.

Да, Англия была как бы союзницей… Но она не была заинтересована в полной победе России над Францией, ибо не хотела её возвышения. Наполеоны приходят и уходят, а «тёмные силы» в Англии и Франции остаются.

Глава десятая. От Фридланда до Немана

Беннигсен просчитался. Ему не удалось уничтожить русскую армию под Фридландлом, хотя он и создал для этого все условия. Но, как уже говорилось, в конце сражения казачьи полки сдерживали натиск наседавших французов до самого утра и тем обеспечили выход из боя всей армии. Потери были, но нельзя было назвать случившееся поражением – это была неудача. Русская армия не погибла, и о её поражении говорили только те, кто был солидарен с Беннигсеном, а, следовательно, с недругами России. Они выдавали желаемое за действительное.

Да, неудача была, но в ней повинны не русские солдаты, офицеры и генералы. Анализируя ход сражения, нельзя не согласиться с лордом Гутчинсоном в том, что «они победили бы, если бы только мужество могло доставить победу…» Но, как выяснилось, для победы необходим ещё один компонент – мастерство полководца.

Фридландское сражение положило конец столь выгодной Беннигсену в финансовом отношении кампании. Россия же потеряла самое бесценное – десятки тысяч храбрых солдат и офицеров.

Император Наполеон или если не он, то, по крайней мере, маршал Бертье, не мог не понимать, что все успехи французов в кампании весьма и весьма призрачны. Французский император осознал, что воевать одному против всей Европы очень нелегко. Талейрану он писал: «Необходимо, чтобы все это кончилось системою тесного союза с Россиею, или с Австриею».

Попытки стать союзником России постоянно проваливались. В первом случае помешало убийство Павла Первого, организованное англичанами, во втором – фиглярство Александра, который был «фальшив, как пена морская» и метался между союзом с Францией и с Англией, которые были между собою действительно непримиримыми врагами.

Александра можно было заставить стать союзником только с помощью военной силы. И то, что Наполеон не сумел достичь путем дипломатических миссий, он сделал силой оружия.

В апреле 1807 года Александр побывал в войсках, осмотрел поле сражения под Прейсиш-Эйлау, а затем уехал в Тильзит, где у него произошла ссора с цесаревичем Константином Павловичем, считавшим, что пора заключить мир с французами и прекратить эту бессмысленную для России войну. Александр не соглашался. Он ждал подхода подкреплений из России, чтобы продолжить борьбу, даже не догадываясь, что если бы не Беннигсен, а Кутузов стоял во главе русской армии, то французы давно были бы разбиты.

Не добившись ничего от державного братца, Константин Павлович поехал навстречу резервам, подходившим из России. И тут в Тильзит пришло известие, громом поразившее Александра. То было известие о Фридландском сражении, в котором русская армия совершенно напрасно потеряла 15 тысяч человек, то есть четверть своего состава.

А далее началась уже привычная ретирада и вскоре французы заняли Кенигсберг. Беннигсен сообщил, что перемирие необходимо. Он расписался в собственном бессилии.

Быть может, это было событие, с которого началось излечение Александра от самонадеянности? Ведь он до той поры считал аустерлицкую неудачу чистой случайностью. Он во всём винил то Кутузова, то австрийцев. Теперь он признался князю Куракину: «Бывают обстоятельства, среди которых надобно думать преимущественно о самом себе и руководствоваться одним побуждением: благом государства».

Наконец-то он заговорил о благе России более или менее искренне, хотя на первое место вновь поставил свою персону.

10 июня в Тильзите произошла встреча князя Лобанова и Наполеона. «Вот граница империй, – сказал Наполеон, развернув карту и проведя рукой по реке Висле. – С одной стороны должен властвовать ваш Государь, с другой – я».

Лобанов ответил на это: «Государь мой твердо намерен защищать владения союзника своего прусского короля!»

Наполеон выслушал ответ без раздражения и стал приводить доказательства выгоды союза России и Франции. Однако Лобанов пояснил, что не уполномочен обсуждать такие вопросы и отправился к Императору Александру.

Тот поручил готовить документы для заключения перемирия и снабдил наставлениями следующего характера: «Засвидетельствуйте императору Наполеону искреннюю мою благодарность за всё, переданное вами по его поручению и уверьте его в моих пожеланиях, чтобы тесный союз между обоими нашими народами загладил прошедшие бедствия. Скажите ему, что этот союз Франции с Россией постоянно был предметом моих желаний, и что, по моему убеждению, один только этот союз может обеспечить счастье и спокойствие Вселенной.

Система совершенно новая должна заменить ту, которая доныне существовала, и я льщу себя надеждою, что мы с Императором Наполеоном легко придём к соглашению, если только войдём в переговоры без посредствующих лиц. Прочный мир может быть заключен между нами в несколько дней».

Биограф Александра I сделал такой вывод из этих инструкций: «Итак, переход России к новой политической схеме был решён в уме Александра, обратившегося под гнётом обстоятельств к более жизненным задачам. Ради сохранения, Россия вынуждена была уклониться от принятой на себя в 1799 году неестественной и неблагодарной роли спасительницы Европы и снова вступить на путь прежней национальной политики, завещанной империи славными преданиями Екатерины Великой…

После Фридланда Императору Александру предстояло выбрать одно из двух решений: или заключить мир с Францией, или продолжить единоборство с Наполеоном на территории России. Неудивительно, что Александр остановился на первом решении, тем более, что Россия, среди борьбы, поднятой в порыве великодушия за чуждое ей дело – спасение Европы, осталась в самый критический момент войны без союзников».

Почему так получилось? Пруссия, как мы знаем, лишилась всего – и армии, и своих территорий. Короля приютили в России. Австрия не спешила воевать, и император обещал, что сможет подготовить войска лишь к 1809 году. Англия даже отказала Александру в кредите в 6 миллионов фунтов стерлингов и отменила высадку десанта в тылу наполеоновских войск, о которой прежде говорила как о деле решенном.

13 июня 1807 года состоялась встреча двух императоров – Александра и Наполеона. Обставлена она была торжественно и помпезно. Вот описание её, сделанное Денисом Давыдовым: «Так как демаркационная черта проходила по тальвегу или середине