Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 86

Подобный исход вряд ли можно назвать неожиданным. Так советская история миновала еще одну развилку исторического развития. Принятие компромиссных решений по фундаментальным для западного мира вопросам собственности и выплаты задолженности могло вернуть Союз ССР на международную арену в качестве «полноправного» партнера, а советский политический режим поставить на рельсы социал-демократического развития. Политический радикализм лидеров большевизма, однако, исключал из повестки дня возможность «реабилитации» института частной собственности и прав частных собственников.

Именно из-за провала советской дипломатии на Генуэзской конференции советское руководство сделало ставку на сотрудничество с Германией, и 16 апреля 1922 г. в итальянском городке Рапалло был подписан советско-германский договор, в соответствии с которым стороны отказались от финансовых претензий друг к другу. На деле это означало отказ Советской России от репараций с Германии по итогам Первой мировой войны, а Германия, в свою очередь, отказывалась от претензий на национализированную частную и государственную собственность. Причем последнее обязательство действовало при том условии, что Советское правительство брало на себя обязательство не удовлетворять аналогичных претензий других государств. Восстанавливались дипломатические и консульские отношения, устанавливались принципы наибольшего благоприятствования в экономических и торговых отношениях. Решения, зафиксированные в договоре, вступали в силу немедленно. Обнародование договора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Ленин сочтет этот договор едва ли не образцовым. «Действительно равноправие двух систем собственности… дано лишь в Рапалльском договоре», — подчеркнет он[739]. Ленин будет всячески оберегать советско-германские отношения. 28 августа он напишет Сталину и Каменеву письмо, в котором подчеркнет: «С Германией теперь надо быть «мудрым аки змий». Ни слова лишнего. Не дразнить зря ни Франции, ни Англии. Не грозить (как 27 авг[уста] передовая «Правды»). Десять и сто раз подумать сначала о каждом слове… и ни слова с призывом не исполнять Верс[альского] договора»[740]. То ли намеренно, то ли случайно Ленин в этом письме «заденет» Сталина, продемонстрирует своим адресатам его незначительное положение во внешнеполитических вопросах. «Время становится горячим, — заметит он. — Советую назначить примерно двойку (примерно Каменева и Троцкого) и без их общего согласия запретить в промежутки между Пол[итбюро] что-нибудь дипломатическое делать»[741]. 5 ноября стороны подпишут соглашение, которым действие Рапалльского договора распространялось на УССР, БССР и ЗСФСР.

В феврале 1923 г. в Москве две недели проведет немецкая военная делегация. В ходе этого визита рассматривались вопросы финансовой и технологической поддержки восстановления военной промышленности Советской России со стороны Германии. Именно в ходе этого визита станут обсуждаться вопросы об открытии немецкой авиашколы под Липецком и танковой под Казанью. Обе школы будут по прошествии некоторого времени открыты — авиашкола в 1925 г., танковая — в 1928-м. В последующие годы начнутся закупки военного оборудования, технологий для советских военных предприятий. Сотрудничество будет формализовано подписанием открытых политических и экономических соглашений, а также секретных соглашений о военном сотрудничестве РККА и рейхсвера[742].

Шифротелеграмма И.В. Сталина Г.К. Орджоникидзе с сообщением постановления Политбюро о запрете афишировать роль Исполкома Коминтерна, СССР и РКП(б) в китайском революционном движении

25 июня 1927

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 2. Д. 57. Л. 1]

Шифротелеграмма И.В. Сталина секретарю Ленинградского губернского исполкома Н.П. Комарову и секретарю Ленинградского губкома П.А. Залуцкому с сообщением постановления ЦК РКП(б) о запрете торжественной встречи итальянского крейсера и разрешении митинга с участием итальянских коммунистов

3 июля 1924

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 12. Л. 45]

Большевистское руководство, конечно, весьма своеобразно понимало партнерские отношения. В то же самое время, когда шла реализация договоренностей, достигнутых в Рапалло, Политбюро через Коминтерн вело подрывную работу в Германии, подготавливая базу для революционного мятежа. Попытка взорвать Германию изнутри будет предпринята в октябре 1923 г., когда в Гамбурге состоится вооруженное восстание под руководством Эрнста Тельмана. Многочисленные документы свидетельствуют о прямом участии Москвы в этих событиях [743].

Спустя несколько лет Сталин в своей речи на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 5 августа 1927 г. прямо заявит: «Я, как и другие члены комиссии Коминтерна, стоял решительно и определенно за немедленное взятие власти коммунистами. Известно, что созданная тогда германская комиссия Коминтерна в составе Зиновьева, Бухарина, Сталина, Троцкого, Радека и ряда немецких товарищей имела ряд конкретных решений о прямой помощи германским товарищам в деле захвата власти»[744]. Главным энтузиастом германской революции был, однако, не Сталин, а Троцкий, Зиновьев и Радек. Провал германской авантюры укрепит Сталина в мысли о правильности его курса на построение социализма в одной отдельно взятой стране, который он станет проводить все активнее. Целый ряд заседаний Политбюро в ноябре-декабре 1923-го будет посвящен анализу «уроков германских событий». Вскоре окажется, что романтиков мировой революции в переизбытке не только среди большевистского политического, но и военного руководства, о чем мы расскажем немного ниже.

А пока начнется активное развитие советско-германского взаимодействия, причем разворачиваться оно станет в контексте активного включения Германии в мировую политику. В августе 1924 г. начнет осуществляться американский «план Дауэса», предусматривавший восстановление экономики Германии за счет американских и английских займов, в октябре 1925 г. западные границы (в отличие от восточных) Германии будут гарантированы Рейнским гарантийным пактом, подписанным в Локарно, в сентябре 1927 г. Германию примут в состав Лиги Наций, и она даже получит место в ее Совете. 24 апреля 1926 г. в Берлине будет подписан советско-германский договор «О дружбе и нейтралитете». Им будет задан вектор взаимоотношениям сторон вплоть до момента крушения Веймарской Республики и утверждения у власти в Германии национал-социалистов.

Одним из весомых достижений, направленных на прорыв дипломатической блокады, в которой находилась Советская Россия, станет установление дипломатических отношений между СССР и Италией, подписание торгового договора. Вслед за этим в июле 1924 г. будет организован визит в Ленинград итальянского военного корабля «Карло Мирабелло». В Ленинградский губком Сталин направит шифровку, регламентирующую основные параметры встречи[745].

* * *

В мае 1924 г. были установлены дипломатические отношения между СССР и пекинским правительством Китая. Как и во многих других случаях, установление официальных дипломатических отношений не останавливало советское руководство перед вмешательством во внутренние дела страны. В Китае долгое время ставка будет делаться на развитие национального движения и на основателя националистической партии Гоминьдан Сунь Ятсена, который в апреле 1921 г. станет президентом Китайской Республики, созданной в южных провинциях Китая с центром в г. Кантоне (Гуаньчжоу). Власть пекинского правительства распространялась на северные территории Китая. Именно этому правительству удастся в конечном итоге