Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 148

Считается, что сигнал Величко скомпрометировал саму политику «очистки» городов от «деклассированного элемента»[1401]. Думается, что эта оценка вряд ли вполне отражает реальное отношение представителей высшего советского руководства и к запущенным процессам, и к эксцессам, имевшим место в ходе их реализации. Никакой эксцесс не мог в глазах Сталина скомпрометировать политику, направленную на решение задач по преобразованию социальной структуры советского общества, тем более когда она затрагивала интересы безопасности правящего политического класса. А в том, что «деклассированные элементы», разнообразные «бывшие люди» представляли в глазах Сталина угрозу, сомневаться вряд ли приходится.

В результате введения паспортной системы и население городов, и крестьяне фактически были «прикреплены» к месту проживания и работы через институт прописки в целях двоякого рода контроля — за миграцией рабочей силы и политической лояльности. Контроль за соблюдением паспортного режима был возложен на органы милиции, включенные, как было указано, к тому времени в состав ОГПУ. В течение 1933 г. было выселено или добровольно выехало до 1 млн чел.

К «политике умеренности» такого рода акции можно отнести лишь в контексте последующих событий.

О «мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников». Гипертрофия репрессивных практик 1930-х гг

Несмотря на наличие формализованных решений, с которыми принято связывать «фазовый переход» от политики умеренности середины 1930-х гг. к массовым политическим репрессиям конца этого десятилетия, довольно трудно определить момент, когда точно Сталин принял соответствующие решения.

31 марта 1936 г. нарком юстиции РСФСР Н.В. Крыленко направил Сталину пространную докладную. В ней он доложил о том, что в 1935–1936 гг. наблюдался «постоянный, прогрессирующий рост количества дел и осужденных по статьям о контрреволюционных преступлениях», причем 63,6 % осужденных принадлежало «к трудовым слоям населения».

Крыленко высказал «сомнение в достаточности данных для возбуждения уголовного преследования по этим делам» и обосновал свою уверенность в том, «что ряд этих дел возбуждать не следовало». Крыленко предложил Сталину дать «указание ЦК судебно-прокурорским органам и органам Наркомвнудела о должных пределах при привлечении по этого рода делам и возбуждении подобных дел». Сталин поручил антагонисту Крыленко — прокурору СССР А.Я. Вышинскому подготовить предложения по вопросу о необоснованных привлечениях к уголовной ответственности по делам о «контрреволюционной агитации».

Андрей Януарьевич Вышинский

1932

[РГАКФД. 4–34626]

В апреле 1936 г. Вышинский направил Сталину и Молотову записку, в которой в целом поддержал выводы Крыленко. Он, вероятно, угадывая настроения руководства, в своих предложениях понизил уровень указующей инстанции, переводя вопрос из политической плоскости в организационно-практическую. Он предложил бороться с эксцессами силами прокуратуры, НКВД и Верховного суда, чья совместная директива и должна была уйти на места, заменив собою директиву ЦК, которая, так или иначе, но вывела бы вопрос в политическую плоскость. Однако каких бы то ни было решений Сталин по этому вопросу так и не принял. С эксцессами, судя по всему, было рекомендовано бороться «в рабочем порядке», поскольку число арестованных за «антисоветскую агитацию» по делам, которые расследовались ГУГБ НКВД, несколько уменьшилось в 1936 по сравнению с 1935 г. (с 43 тыс. до 32 тыс. чел.)[1402].

Раздумья Сталина скоро завершатся драматичным решением. Важнейшим стало решение, принятое Сталиным в конце 1936 г., когда он взял курс на устранение бывших лидеров «правой оппозиции» Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова и М.П. Томского. Рыков, напомним, накануне своего смещения являлся авторитетным главой Советского правительства и, вероятно, представлял для Сталина особую опасность, олицетворяя собою другой, менее травматичный для населения страны путь к социализму. Сталин решил провести их дело через пленум ЦК и направил соответствующую рекомендацию в декабре 1936 г. Л.З. Мехлису[1403]. В феврале 1937 г. он отредактировал в нужном направлении резолюцию пленума[1404].

Проект резолюции пленума ЦК ВКП(б) по делу Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова

27 февраля 1937

Правка — автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 577. Л. 26, 27]

Прямо на пленуме Бухарин и Рыков были исключены из партии и 27 февраля арестованы. В ходе процесса по делу «Антисоветского правотроцкистского блока» (третий московский процесс) 13 марта 1938 г. они и целый ряд других деятелей были обвинены «в измене родине, шпионаже, диверсии, терроре, вредительстве, подрыве военной мощи СССР, провокации военного нападения иностранных государств на СССР» и т. д. 18 подсудимых, включая Бухарина и Рыкова, были приговорены к смертной казни[1405].

Не забыл Сталин и о «левых» — бывших сторонниках Троцкого, они представляли опасность для правящего режима по той причине, что являлись конкурентными носителями тех идей форсированного развития социализма, которые были присвоены Сталиным и транслировались им и его окружением как собственные. Их уничтожат еще раньше. 29 сентября 1936 г. Политбюро примет решение, которым предписывалось рассматривать троцкистов как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей. В ходе следствия по делу так называемого «Параллельного антисоветского троцкистского центра» Сталин будет давать следователям недвусмысленные подсказки. На протоколе допроса Г.Я. Сокольникова от 4 октября 1936 г., в котором констатировалось, что Сокольников не сообщал английскому журналисту конкретных планов, Сталин напишет: «А все же о плане убийства лидеров ВКП(б) сообщил? Конечно, сообщил». На последней странице того же протокола Сталин напишет: «Сокольников, конечно, давал информацию Тальботу об СССР, о ЦК, о Политбюро, о ГПУ, обо всем. Сокольников, следовательно, был информатором (шпионом-разведчиком) английской разведки»[1406]. 22 января 1937 г. Политбюро приняло специальное постановление «О процессе по делу Пятакова, Радека, Сокольникова, Серебрякова и др.», которым утверждались место и состав суда, список допущенных иностранных корреспондентов и другие детали планировавшегося процесса[1407]. В январе 1937 г. Сталин отредактировал текст формулы обвинительного заключения в адрес Г.Л. Пятакова, К.Б. Радека, Г.Я. Сокольникова, Л.П. Серебрякова и др. по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» [1408].

Из проекта обвинительного заключения по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» Г.Л. Пятакова, К.Б. Радека, Г.Я. Сокольникова и др.

Ранее 24 января 1937

Правка — автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 275. Л. 76]

Этот процесс, известный как второй московский, пройдет по сталинскому сценарию в январе 1937 г. и закончится вынесением смертного приговора 13 обвиняемым.

Установка на проведение большой чистки была дана февральско-мартовским пленумом ЦК 1937 г., на котором Сталин делал доклад «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных