Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов Страница 71

стороной – на Миллионную улицу, неподалеку от Зимней канавки[635]. Церковь во дворе стояла не случайно – так она считалась домовой, частной, и это позволяло избежать претензий православных ортодоксов, хотя в нее ходили все лютеране Немецкой слободы. Церковь была «в виде креста из одних бревен». Такой ее увидел Юст Юль в 1710 г. По-видимому, в отличие от финской, она была голландской. Юль писал, что в этой церкви служит первый в Петербурге лютеранский пастор голландец Виллем Толле, прибывший в Россию вместе с Крюйсом[636]. Геркенс, посетивший эти места в 1718 г., видел ту же самую церковь – «деревянное здание в форме креста», но сообщал, что «далее здесь» также стоит деревянная католическая церковь. Побывавший здесь же в 1720 г. (и державший в руках сочинение Геркенса) ганноверский дипломат Вебер уточнял его сведения: «теперь ее перестраивают в камне». В документе 1721 г. она названа «Кирха немецкая, что близ Зимнего дому»[637].

На краю Немецкой слободы, уже ближе к будущему Невскому проспекту и Морским улицам, проходила улица, которая «тянулась по краю Адмиралтейского луга, включавшего нынешнюю Дворцовую площадь и огромное пространство перед Адмиралтейством. Улицу называли Немецкой Луговой, Большой Луговой, Луговой Миллионной и Малой Миллионной, она была продолжением Большой Миллионной улицы»[638]. Где-то здесь поблизости располагалось Новгородское подворье – резиденция архиепископа Феодосия, а потом Феофана[639]. Отсюда начинались Большая и Малая Морские слободы (на месте современных одноименных улиц), где жили моряки. В расположенной рядом Пушкарской слободе обитали артиллеристы, а в четырех Переведенских слободах за Мойкой жили плотники и мастера Адмиралтейства. Поблизости располагалась и слобода Адмиралтейского батальона[640].

Дальше в Морской слободе, прямо на берегу реки Мойки (у нынешнего Зеленого моста), в 1719 г. был построен Гостиный двор. До него на этом месте, по-видимому, были лавки торговцев. Потребность в продуктовом рынке и кабаке возникла сразу же с началом застройки острова. 26 августа 1705 г. строитель Адмиралтейства И.Я. Яковлев просил Меншикова разрешить «питью быть в продаже», так как «мастеровые люди, кои ныне приехали, живут у адмиралтейского двора, скучают, чтоб на сей стороне быть продаже съестным товарам и питью вина и пива, для того что им на другую сторону (Городовую. – Е. А.) переезжать с трудом…». Как бы жестоко власти с людьми не обращались, но они понимали, что без «питья» народ «скучать» не должен. Поэтому перед Адмиралтейством появился кабак, а дальше, к берегу Мойки, и рынок (Мытный двор). Как пишет А.И. Богданов, деревянный Мытный двор, по-современному говоря, продуктовый рынок, изменялся – место было очень удобное для торга, и здесь стала развиваться торговля «хорошими и богатыми товарами», что привело к переименованию Мытного двора в Гостиный двор, который сгорел во время пожара 1737 г.[641] Когда произошло это переименование – неизвестно, еще в 1719 г. был издан указ о строительстве «на Адмиралтейском острову каменного Мытного двора». И в 1721 г. он называется в документах «Мытный двор, каторой на Адмиралтейской стороне»[642]. В 1719–1720 гг. возле Мытного двора строили разводной мост (будущий Зеленый, Полицейский, Народный)[643]. Несомненно, это не первый мост на этом месте – трудно представить, чтобы с основанием Адмиралтейства в 1704 г. здесь не было никакого моста, даже наплавного. Именно такой мост изображен на шведском плане Петербурга 1708 г., возле которого стоит «Krog», сиречь кабак[644].

В Прядильной слободе, которая находилась ближе к Адмиралтейству в направлении современной Исаакиевском площади, жили ткачи, которые работали в парусных и канатных мастерских морского ведомства. Ближе к Неве, ниже по ее течению, селились жители Кузнечной слободы – известно, что адмиралтейские кузницы из-за угрозы пожара были вынесены подальше от складов и мастерских Адмиралтейства.

Под Адмиралтейским шпицем

Пространство, отделявшее Адмиралтейскую слободу и Адмиралтейство («Адмиралтейский луг», или просто «Луг»), согласно фортификационной науке того времени, было свободно от построек, но здесь, по сведениям Вебера, хранился корабельный лес и якоря[645]. Само Адмиралтейство с 1705 г. не осталось неизменным. В 1711 г. деревянная башня со шпилем над главными воротами была заменена мазанковой. Были проведены и другие перестройки. В 1724 г. Трезини отчитывался, что с июня 1711 г. строится «внутри Адмиралтейства: каменная коллегия (т. е. здание военно-морского ведомства. – Е. А.) и магазины мазанковые»[646]. В 1718 г. Петр распорядился перестроить в камне «Адмиралтейскую фортификацию»[647], одновременно по всему периметру Адмиралтейства (и внутри, и вне его) были выкопаны каналы, которые позволяли подвозить материалы к мастерским и складам прямо с Невы или из канала, ведшего к Новой Голландии.

Тогда же переделали и башню Адмиралтейства. Ван Болес получил задание: «Шпиц адмиралтейский достроить… и на оном шпице поставить яблоко и корабль, и поверх его корону»[648]. Так с этого времени «поплыл» над городом знаменитый кораблик. В 1721 г. указал «на Одмиралтейском шпице наличной часовой круг зделать большем, понеже нынешней зделан очень мал»[649]. Возможно, это и так, но мы знаем из писем государя супруге его Екатерине, что зрение Петра к этому времени ухудшилось, и он стал носить очки. О самом Адмиралтействе написано уже много. Это было большое даже по нашим временам предприятие. На нем работали до десяти тысяч мастеровых десятков специальностей. Особо нуждались на верфях в плотниках, которых по разнарядке доставляли из губений, причем потребность в различных мастеровых определялась в 5 000 чернорабочих ежегодно. Для удовлетворения кадровых и финансовых нужд Адмиралтейства был создан особый административный округ, в который входили Олонец, Каргополь, Белоозеро, Устюг Великий и две волости Архангелогородской губернии[650]. Так что вокруг Адмиралтейства и в нем самом должна была слышаться северорусская речь. Но мастеровых все равно не хватало – слишком грандиозна была военно-морская программа Петра. Царь-мореплаватель рвался в океанские просторы. Соответственно, росли тоннаж и вооружение строящихся кораблей, увеличивался объем работ на Адмиралтействе.

Адмиралтейство. А.Ф. Зубов. 1716 г.

Мы привыкли воспринимать петровское Адмиралтейство таким, как оно изображено на гравюре 1716 г., приписываемой А.Ф. Зубову: широкий, открытый Адмиралтейский двор, на котором строится пять кораблей в разной степени готовности, только что спущенный корабль стоит у берега на якоре. Но по некоторым документам начала 1720-х гг. можно судить, что на Адмиралтейском дворе стали сооружать крытые эллинги – огромные сараи[651]. По-видимому, к этому вынудила суровая петербургская погода. Из документа 1722 г. следует, что эллинги выводили из кирпича уже вокруг стапелей: «В Адмиралтействе зделать эленг и подле карабля „Леферм” стены выкласть кирпичом»[652].

Церковь из чертежного амбара

С западной