Шум дождя - Тори Ру Страница 4

— Девчонки, ну хватит бодаться. Попробуйте начать с малого! Сделаете один-единственный шаг навстречу, а сблизитесь на два!

Щелкает замок, голоса на лестничной площадке стихают, лифт со вздохом опускается по шахте к нижним этажам.

— Добилась своего? — вскидывается Лиза. — Женечке нажаловалась? Знаешь же, что мама «плывет» от его просьб!

— Да я не говорила папе ни слова! — клянусь я с таким жаром, что по щеке скатывается слеза. Лиза прищуривается и вздыхает:

— Ладно, иди сюда… — она встает, подводит меня к шкафу, распахивает зеркальные створки и критически осматривает мой гардероб. — У тебя хороший вкус. Наденешь это и, пожалуй, вот это… — в мои руки перекочевывает короткая клетчатая юбка и черный лонгслив, — Но макияж никогда не бывает лишним. Уяснила?

На столике Лизы чудесным образом появляются тушь, тон, помада и палетка теней, и следующие полчаса она сосредоточенно колдует над моим образом. Я признательна ей, почти ее люблю, и от нереальности происходящего кружится голова.

Лиза может быть нормальной. И сегодня я познакомлюсь с ее компанией…

Словно прочитав мои мысли, Лиза быстро шепчет:

— Учти: они сложные, творческие. Художники, музыканты, блогеры… Я еще не стала в этой тусовке своей. Так что лучше сиди и помалкивай. Не смей меня позорить.

Она складывает карандаши, тюбики и палетки обратно в выдвижной ящик, утыкается в экран телефона и увлеченно с кем-то переписывается, а я еще долго любуюсь своим отражением в зеркале и задыхаюсь от череды невероятных открытий. Мой испуганный взгляд может казаться трагическим, а щуплая фигура — хрупкой и изящной, маленький вздернутый нос — трогательным, а чуть приоткрытые из-за неправильного прикуса губы — чувственными.

Из глубин души снова вырывается волнение, но теперь не мутное и тревожное, а торжественное и радостное. Мечты сбываются, мысли материализуются.

Бабушка Варвара много лет дружила с профессором с кафедры физики — ярким и эксцентричным старичком, — но с годами его рассудок помутился, и тот ударился в конспирологию. Он частенько наведывался к нам на чай и на полном серьезе утверждал, что сильные человеческие эмоции способны высвободить энергию такой силы, что она может превратиться в материю. Он демонстрировал какие-то формулы и выкладки, ссылался на Эйнштейна и мифы народов мира, но папа над ним смеялся, а я ничегошеньки не понимала. Зато бабушку неизменно увлекали выводы профессора, и она изрекала:

— Это означало бы, что, после выброса энергии, энергетическое поле индивида истощается, а истощение чревато болезнью или упадком душевных сил. А вообще, Иван Иваныч, если бы тебе удалось доработать и доказать свою теорию, она объяснила бы существование духов и призраков и примирило фольклор и науку…

Я вздыхаю. Мои заветные желания действительно воплощались в жизнь, и таких случаев было много. Только часть из них является занятным совпадением, а другая — закономерным итогом моих усилий.

— Пошли, балласт. — Лиза, накрашенная, как персонаж ее любимой игры, вырывает меня из раздумий, пудрит нос и вешает на плечо рюкзак. — Да, и не заикайся о том, что тоже мечтала поступить в «Суриковку»!

***

Мы выпрыгиваем из задней двери комфортабельного белоснежного автобуса, и он, загадочно подмигнув голубоватой ксеноновой фарой, уносится прочь.

На город опустился пасмурный, прохладный вечер. Терпкий запах скошенной травы и могильной сырости стал отчетливей и усилился в сквере, укутанном темной, почти черной листвой. Не сговариваясь, мы пересекаем его бегом.

Кусты расступаются, и впереди простирается старая, покрытая выщербленной брусчаткой площадь.

Погода не располагает к прогулкам, зажигаются первые фонари, редкие прохожие спешат по домам, но на сдвинутых лавочках у гранитного постамента шумит и гогочет группа мрачной, необычно одетой молодежи. Я подбираюсь и мешкаю, и тут же ловлю от Лизы злобный, предостерегающий взгляд.

— Привет! Это Варя! — она дежурно представляет меня собравшимся и повисает на шее у высокого бледного блондина, но ребята незаинтересованно на меня смотрят и тут же забывают. Ничего нового… Все они слишком крутые, слишком раскованные, слишком красивые, и быть по-другому попросту не могло.

Разочарование — горькое, безысходное, с привкусом полыни, — забивается в легкие и мешает дышать. Я взбираюсь на спинку соседней скамейки, устраиваюсь на самом краешке и нахохливаюсь. Наблюдаю, слушаю, улыбаюсь, не просекаю приколов и молчу, молчу, молчу…

Лиза увлеченно елозит на коленях своего красавца с пафосным ником Фантом — он похож на рок-звезду и действительно не кажется реальным. Вскоре они переходят на поцелуи с языками и громко стонут, и я, запрокинув голову, всматриваюсь в серо-розовые небеса.

Скучаю, страдаю и мерзну, и отчаянно жажду внимания.

— Как, говоришь, тебя зовут? Варя? — рядом со мной опускается тень, я дергаюсь и растерянно пялюсь на подсевшего ко мне парня. Ярко-рыжие растрепанные волосы, черные, словно без радужки, глаза и завораживающая улыбка, от которой тут же меркнет мир. — Я Шарк. Классные шмотки. — Он без спроса пожимает мою руку и, обдав запахом сигарет и полыни, отваливает обратно к приятелям, а я едва не падаю в запущенную клумбу. Остаток вечера я как щенок внимаю каждому его слову, хотя ко мне он больше не обращается, слежу за каждым его движением в надежде, что он снова ко мне подойдет, и сжимаю горящие от прикосновения пальцы в кулак. Я благодарна ему до слез и отчаянно жду продолжения.

И загадочный герой из моих снов вдруг обретает четкие черты.

С наступлением ночи Шарк занимает все мои мысли. Это не влюбленность, нет!.. Хотя, откуда мне знать?

Не могу уснуть, гоню его из головы и из сердца, но он прочно там обосновался, а его дерзкий образ накрепко впечатался в память и вызывает мурашки.

Вряд ли Лиза снова раздобрится и позовет меня погулять, но к утру я окончательно понимаю, что, ради встречи с Шарком, готова умолять и унижаться.

5

После завтрака папа, чертыхаясь и производя неимоверный грохот, повесил на кухне пару шкафов, а потом родители засели за ноутбук и до сих пор выбирают мягкую мебель — изучают специализированные сайты, бурно обсуждают ассортимент, фактуру и цвет ткани. Раскрываю новую книгу и перестаю вслушиваться в их диалог.

Расположившись на подоконнике, Лиза что-то рисует на планшете, и я, обмирая от любопытства, тайком посматриваю в экран. С каждым движением стилуса в нем все более подробно воссоздается наш унылый однообразный пейзаж, состоящий из многоэтажек с вереницами застекленных балконов, но, нельзя не признать: у Лизы обалденная техника. Дочь взяла немалую часть маминого таланта.

— Варь, а у тебя есть хоть какие-то увлечения? — заметив мой интерес, неожиданно спрашивает Лиза, и я крепко задумываюсь.

О