Развод. Бумерангом по самые я... - Каролина Шевцова Страница 39

хватит, - он хмурит лоб, пытаясь рассмотреть, из-за чего впереди собралась пробка. – Черт, опять авария. В опасном месте ты живешь, душа моя. – Он поворачивает голову, рассчитывая на поддержку, но поймав мой пустой взгляд, вздыхает и возвращается обратно - к теме нашей беседы.- Думаешь, я бы прокололся на простом звонке, если бы хотел скрыть от тебя Павла?

- А откуда я знаю? Может, это отвлекающий маневр? Мол, гляди, какой я открытый, весь как на ладони, а сам...

- Что сам? - он резко прибавляет газ, и машина рычит в ответ.

- А ничего, Яшин! - шиплю я, хватаясь за ручку двери, когда он лихо перестраивается между рядами. - Я даже в интернете о тебе ничего прочитать не могу!

- Правильно, - Влад злорадно ухмыляется. - Потому что не надо тебе там ничего читать. Друзья и так в курсе всего важного, а врагам я лишний компромат на себя давать не собираюсь. Вот и чищу все, что попадает обо мне в сеть.

- А я к кому отношусь, к друзьям или врагам?

- К занозам в жопе! - внезапно кричит Яшин и с силой давит на клаксон, отчего стая голубей срывается с ближайших веток. - Карина, если тебе что-то интересно, то просто спроси!!!

- Мне не интересно!!! – от децибелов начинают болеть уши. Сама не поняла, как мы перешли на такой тон.

- Тогда какого хера ты меня сейчас пытаешь?!

- Никакого, Влад! Я просто размышляю, что если у тебя есть сын, то может быть и жена имеется.

И он кивает. Просто кивает, не отводя глаз от дороги. Не успокаивает, не ищет нужных слов, даже... не пытается соврать. Просто кивает, словно мы говорим о чем-то незначительном – о погоде или пробках на дороге.

А я… коченею. Медленно, неотвратимо, будто мороз проникает прямо в сердце, сковывая каждую клеточку. Дыхание становится прерывистым, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаку. Любое движение теперь не просто боль, но и страх - я стала настолько хрупкой, что могу просто разбиться.

- Значит, женат, - глухо сиплю я.

- Можно сказать и так. По крайней мере, официально развода у нас не было. Еще вопросы?

- Никаких вопросов, Яшин. – Нервный смешок. Короткий вздох. Бесконечный выдох, когда вместе с воздухом, из тебя выходит все: силы, радость, жизнь. Чувствую себя как тогда, в маленькой комнатке нашей общаги. И ненавижу так же сильно. Его и себя заодно. – Одна только просьба, свали к своей замечательной жене и меня больше не трогай!

- Обязательно свалю, Карин, - его губы растягиваются в ухмылке, но в глазах что-то другое, - но надеюсь, случится это не раньше, чем лет через сорок, когда мне будет девяносто, и я помру где-нибудь на Кубе, с сигарой во рту и скачущей на мне жопастой кубинкой. А пока я здесь, попробую вытащить тебя из болота, хоть ты и сопротивляешься любой помощи, продолжая радостно плескаться в навозной жиже.

Смысл слов доходит до меня не сразу. Голос Влада, узнаваемый, но отчего-то чужой, едва пробивается через все барьеры, через все выстроенные стены, через броню, которую носила все эти годы.

И я чувствую, как она рушится.

Слой за слоем.

Обнажая то, что я так отчаянно пыталась скрыть.

- Твоя жена умерла, - не спрашиваю, просто констатирую.

Влад снова кивает. Без горечи и надрыва. Будто это давно перестало быть раной.

- В двадцатом году, - спокойно говорит он. – В первую волну короны.

Дождь за окном усиливается, капли тарабанят по крыше, будто пытаются пробиться внутрь.

- Самое тупое, что до всего этого я как дебил ржал над новостями, считал их пугалкой для малообразовнных слоев населения. И, конечно, мы не стали паниковать, когда Таня заболела. Мало ли кто не болеет? Весенний грипп, чего уж проще. – Я вижу, как его пальцы сжимают руль. - Все думали, что пару дней отлежится и станет лучше. Не стало. Ни лучше… ни Тани.

Тишина.

- Ее забрали в реанимацию как раз на вторые сутки, а на третьи она ушла, просто сгорела – не выдержало сердце.

Я не дышу.

- А я…я ничего не смог сделать.

Его голос ломается. Всего на секунду, но я слышу.

- И никакие деньги, никакие связи не помогли мне спасти мою жену.

- Прости, - шепчу я. – Я не хотела… так. Ты же мог просто сказать.

- А ты могла просто спросить, - парирует Яшин. – И, кстати, Карина, ты слишком бурно реагируешь для человека, которому совсем не интересно, что происходит в моей жизни. Ты либо с реакциями поработай, либо придумай себе новую легенду, а то палишься как девчонка. Кстати, мы приехали.

Он выходит, с шумом хлопнув дверью. Огибает машину, подает мне руку, помогая выйти и даже доводит до лестницы, накрыв мне голову пиджаком, но я все равно мокну. Или нет, но мне так холодно, будто я простояла под дождем не меньше часа. На пороге дома нас встречает Граф. Он прыгает, радостно виляя хвостом, лижет Владу руки, пока тот треплет его за ушами. Нарочито красивая картинка, как из рекламы. Ничего необычного. Ничего, кроме страшного осознания – мне действительно не все равно.

Мне действительно важно знать все, что происходит и происходило в жизни Яшина.

Потому что я еще не отпустила, не забыла, не простила. И поняла я это именно сейчас, когда Влад преподнес мне жестокий, но очень наглядный урок. Теперь осталось разобраться, когда это понял сам Влад, и что он будет делать, зная, что я его до сих пор люблю.

 

Глава 25

Странно видеть, что я больше не интересна собственной собаке. Стоило в доме появиться Яшину, как он стал центом вселенной для этого маленького комочка шерсти. Граф тяфкает, кидается Владу на руку, пытается укусить, и со счастливым рычанием переворачивается на спину, подставляя для ласки мягкий животик.

- Ну и ну, - смеется Влад, почесывая малыша, - совсем обнаглел, да? Совсем распустился без мужской руки!

Они вот так дурачатся, а я… просто смотрю.

Молча наблюдаю за ними, прислонившись к дверному косяку. Не могу отвести взгляд от этой незамысловатой игры. От того, как Яшин моет руки, натягивает на себя мой фартук и греет нам ужин. В этом столько беззаботной простоты, которая одним