Красивый. Наглый. Бессердечный - 2 - Кира Туманова Страница 23

Людям всегда были интересны истории о золушках, всякая желтизна с потерянными и обретёнными дочерями. Арина сейчас для всех - воплощение надежды, символ того, что из грязи легко попасть в князи.

Бегло просматриваю заметку. Как я и ожидал, ничего особенного. Скромно улыбаясь она позирует на фоне какой-то больницы с забрюленным малышом лет пяти.

«Арина Рейгис исполнила желание больного ребенка...»

Меня опять бесит, что у нас с ней одна фамилия. Каждый раз, как вижу, хочется бежать в паспортный стол и стать Кириллом Ромашиным. Нормальная у неё было имя. Светлое.

Ладно я, мне некуда деваться, но Арине носить фамилию гадкого старикана точно не стоит.

Всматриваюсь в снимок. На хрена размещать, если лицо ребенка скрыто – всегда не мог понять? Могли просто её фото сделать. Увеличиваю изображение.

Похорошела, будто повзрослела. Хорошо одета. Только глаза грустные. Как на всех последних фото.

Кстати, её долбанутую мамашу я никогда нигде не встречал. Будто испарилась... Ненавижу эту лживую тварь.

А к Арине, как ни странно, отношение ровное. Не хочется заплевать её желчью или проклинать. А чего толку? Она ни в чём не виновата.

Арина с новых фотографий кажется мне другой девушкой. Стильной тётушкой той перепуганной девчонки, которая училась со мной в Универе, танцевала на вечеринке, старшей сестрой девушки, которую я нёс на руках в больницу не так давно...

Но одно я знаю точно - не могу воспринимать её, как свою сестру.

Ловлю себя на мысли, что сердце не щиплет от боли, когда я смотрю на неё. Это другая. Не моя Арина...

Неужели я выздоравливаю или смирился?

Наверное, в следующий раз смогу равнодушно пропустить очередную новость, и даже не дрогнет ничего.

Вновь открываю объявление об аренде. Хватит страданий, пора приступать к делам.

Уже беру телефон, чтобы связаться с собственником офиса, как телефон звонит.

Незнакомый номер.

- Да, я слушаю.

- Кирилл Станиславович?

- Да, это я.

- Меня зовут Глеб Самойлов, временно исполняющий обязанности директора Фарм Фьюжн...

О господи, только не это...

- Да, что вы хотели?

- Я знаю, что теперь наша фирма находится под вашим ведением. После смерти Станислава Эдуардовича...

- Как вас, простите?

- Глеб Германович...

Капец имечко! Гематогеныч какой-то.

- Короче, Глеб Германович, под моим ведением ничего не находится. Я даю вам полный карт бланш, делайте со своей Фармой все, что хотите.

- Вы не поняли, Кирилл Станиславович, это очень важно. Вам нужно лично приехать...

Глава 21.

Любое изменение внутри тебя происходит медленно и незаметно, как движение времени

Арина

- Госпожа Рейгис, Госпожа Рейгис...

Чужой голос вторгается в мой сон. Не хочу просыпаться, только ночью в моей жизни наступает спокойствие и определённость. Когда я сплю, меня не тревожат заботы и проблемы. И моя совесть!

- Арина, вставайте же. К вам пришли!

На своё имя я реагирую активнее. Сдёргиваю с глаз повязку и щурюсь от яркого света.

- О господи, сколько времени? – Привычно шарю рукой по тумбочке, и нахожу там свои старые наручные часы. Щурюсь, и подношу их ближе к лицу. Я еще не надела линзы. – Ужас, Лидия, я же проспала! Надо было меня давно разбудить, я же просила!

Вскакиваю с кровати, и шлёпаю к стулу, где вчера повесила одежду. Там её нет.

- Ваше домашнее платье в шкафу.

Чёрт! Никак не привыкну, что в этом доме вещи исчезают, а потом появляются на своих местах.

Потом оденусь. Шлёпаю в ванную, которая примыкает к комнате. Горничная семенит за мной.

- Я пыталась вас разбудить, но вы так крепко спали, госпожа Рейгис.

Оборачиваюсь и шиплю сердито:

- Я тысячу раз просила называть меня по имени.

- Но прежний хозяин...

- Не важно, что хотела прежний хозяин, я прошу обращаться ко мне по имени, ясно? - Наставляю на неё палец.

Лидия для меня выглядит, как мутное пятно. Поэтому я не вижу выражения её лица. Чтобы она чётко усвоила, последнюю фразу, добавляю для острастки:

- А то уволю!

Сама пугаюсь своей хамоватости, но Лидия лишь вздыхает в ответ. Обычно я не позволяю себе так обращаться с прислугой, но, видимо встала не с той ноги. Еще и проспала. У меня сегодня весь день расписан.

- Там пришли к вам... – несмело шепчет горничная и добавляет, - Арина...

Уже взявшись за ручку двери в ванную комнату опять останавливаюсь. Раздражённо оборачиваюсь. Она даст мне сегодня надеть линзы? Я себя без них чувствую, как голая.

- Кого ещё принесло?

- Там... Там ваша мама.

Именно так – «Мама», не мать, не госпожа Ромашина.

Закатив глаза испускаю глубокий стон и с грохотом захлопываю за собой дверь ванной. День сегодня точно будет неудачным.

Через пару минут я, наконец, обретаю нормальное зрение и привожу себя в порядок. Беру из шкафчика белоснежное полотенце с вышитой буквой R в круге, Станислав Эдуардович, был эстетом с манией величия. Такой же логотип украшает весь текстиль.

Называть отцом я его не могу, когда у меня берут интервью, я обхожусь нейтральным «Он». так и отвечаю «благодаря ему», «он бы хотел». Журналистов устраивает, меня тоже.

Быстро перед зеркалом прочёсываю волосы пятерней, заплетаю косу. Сдёрнув с вешалки халатик, набрасываю его на плечи.

Моя ванная теперь размером с половину квартиры, где я когда-то жила. Ванная, которая примыкает к комнате Кира ещё больше, но я предпочитаю жить в гостевой. Мне неприятно было бы знать, что я сплю на кровати, где Кир когда-то развлекался с девочками из Универа. А на постель Станислава Эдуардовича я не лягу даже под дулом пистолета.

Робкий стук в дверь.

- Да, что случилось?

- Гос... Простите. Арина, ваша мама говорит, что ей скоро на работу, она торопится.

- Да блин!

Прислушиваясь к словам Лидии локтем задеваю баночки с кремом, они с грохотом валятся на пол.

- Не волнуйтесь, я уберу, - тут же доносится из-за двери.

- Принесло же её именно сейчас! – Ворчу недовольно.

Щелкаю замком и выхожу. Запираться мне не от кого, это привычка. Когда мне хотелось побыть одной, я всегда запиралась в ванной. Включала воду и читала или мечтала, фантазировала. Мама орала, что я перевожу ресурсы и