Красивый. Наглый. Бессердечный - 2 - Кира Туманова Страница 24

Сейчас я бы с радостью заперлась снова в нашей крошечной ванной, в обмен на возможность мечтать. Я утратила эту способность. Больше не чувствую предвкушения от любви, богатства, удачи или славы.

Иногда мне кажется, что мне много-много лет. И я никогда не почувствую больше счастливый озноб, пугливое сердцебиение, мучительно-сладостно преодоление мига.

У меня есть всё, и нет ничего! Я заперла своё сердце на ключик. Стараюсь не думать о Кире, любое воспоминание о нём вызывает боль. И первое время мне было тяжело находиться в доме, где всё произошло, любая мелочь вызывала болезненные воспоминания. А к бассейну я не могу подходить до сих пор.

Постепенно привыкаю. Я не страдаю, не мучаюсь. Я просто существую. Сейчас я понимаю Кира шестилетней давности с его расхлябанным отношением к жизни. Человек, который лишен предвкушения от собственных достижений – лишён всего.

- Она ждёт вас в гостиной. – Сообщает Лидия. - Я налила ей чай и предложила печенье.

- Спасибо. - Отбрасываю косу за спину и кутаюсь в махровый халатик с буквой R. – Мне кофе свари, пожалуйста.

Мама сидит неестественно выпрямившись на голубом диване. Смотрит прямо перед собой. На столике дымится фарфоровая чашка с незабудками. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что она не притрагивалась к чаю. Мама никогда не есть и не пьёт ничего у меня в гостях.

Мельком бросает на меня взгляд, когда я спускаюсь к ней, и снова устремляет в вечность невидящий взгляд.

- Привет. - Опускаюсь рядом. – Могла после работы заскочить. Что за срочность?

Прикрывает глаза и слегка покачивает головой.

- Арина, тебе нужно вернуться...

- Опять двадцать пять. – Раздражённо откидываюсь на спинку дивана. – Я так и знала, что ты за этим пришла. Тебе не надоело?

- Это проклятые деньги, проклятое наследство и ты не должна...

- Мам, я всю жизнь слушаю тебя и других умных людей, которые говорят мне, что я должна, и что не должна. Тебе не кажется, что уже хватит? – Стараюсь говорить спокойно, но голос подрагивает.

- У меня больше нет дочери, - зажимает переносицу двумя пальцами.

Я раздражённо цокаю.

- Мы обсуждали с тобой это много раз. Куда мне возвращаться? К тебе и твоему Данилу – кривляясь произношу его имя. - Буду спать на коврике в прихожей и есть заплесневелый сын? А по ночам слушать ваши охи-вздохи?

- Зачем ты так? – Мама вскакивает. – Ты хотела снять квартиру, на честные, заработанные тобой деньги. Нельзя принимать наследство у подонка!

Прикрыв глаза выдыхаю. Я знала, что этот разговор ничем хорошим не закончится. После вступления в наследство мне пришлось пережить немало скандалов. Я так устала от постоянных нотаций и промываний мозга, что временами рада, что Станислав Эдуардович этим подарком избавил меня от подобного. Только теперь мама иногда приходит в гости и на правах родственного визита продолжает делать то же самое.

- Мам, это было давно. Я понимаю, тебе было больно. Ты это пережила, родила меня. Всё уже, расслабься, отпусти ситуацию. Ты не отомстишь ему тем, что откажешься от нормальной жизни. Считай, тебе и мне пытаются выплатить материальную компенсацию.

- Нет, так нельзя. Лучше быть честным, но бедным.

- Да-да-да... Я это слышала уже. И не мешаю тебе сделать свой выбор. Хочешь быть бедной, на здоровье. Хотя я предлагала тебе оставить работу много раз. Можешь жить здесь, со мной. Только без этого своего...

- Нет, я выбираю Данила.

Мама всегда была упёртой, мне её даже жаль. Мне кажется, она получает какое-то особое удовольствие от своих страданий. Что-то Станислав Эдуардович знатно повредил в её голове. Ей бы хорошего психолога, но она отказывается.

- А мой выбор – жить нормально. Я приняла это решение на эмоциях, но сейчас не жалею. Каждый делает так, как считает нужным.

- Я теряю тебя... – Всхлипывает.

- Ну вот, опять начинается. – Опускаю голову и зажимаю ладони между колен. Меня напрягает этот пессимизм. Я тоже не лучусь от восторга, но хотя бы учусь жить по-новому.

Не исключаю возможности, что через год или два я окончательно освоюсь, и смогу сделать что-то полезное для общества.

- Ты любила рисовать, хотела провести выставку, галерею мечтала открыть. А в итоге бросила аспирантуру, работу...

- Мама, я не бросила. Я взяла академ. Мне не нравилось, что на меня там все пялились, как на зверушку. Да я и не буду успевать сейчас учиться. Ты же понимаешь, что я просто физически не потяну такую нагрузку. А про работу вообще даже не напоминай.

- Чем ты занята?

Пожимаю плечами.

- Многими вещами занята. У меня встреча через, - смотрю на свои часики, - через пару часов. А мне ещё нужно лук подобрать.

- Арина, какой лук? – мама хватается за голову. – Как только ты взяла эту фамилию, у тебя будто что-то перемкнуло. Я не узнаю тебя!

Зачем я только это сказала?!

Нужно её успокоить, и так все переживают, что мама не живёт со мной. И она признавалась, что её приглашали на какую-то передачу. Хорошо, что отказалась. А, если согласится? Ей же первой все нервы вытрепят.

- Мама, я прежняя, правда. – Пересилив себя, беру её за руку, ласково заглядываю в глаза. – Только сейчас непростой период. У всех. Сейчас всё успокоится, про меня забудут. И я вернусь к прежней жизни. Сниму небольшую комнату, буду приезжать к тебе в гости на чай, - улыбнувшись, показываю взглядом на остывающую чашку. – Всё будет хорошо. Я по условиям завещания не могу сейчас уехать отсюда. Но потом сразу поступлю в аспирантуру какого-нибудь крутого университета. Представляешь, твоя дочь будет выпускницей Гарварда или Йеля? Теперь я могу себе это позволить.

Мама улыбается сквозь слёзы.

- Ты точно будешь снова учиться? Я так боюсь за тебя.

- Конечно, чем мне ещё заниматься. На работу-то я не хожу, сама знаешь. Давай я такси закажу, на работу доедешь с ветерком?

- Нет, что ты. Здесь автобусная остановка недалеко.

Пожимаю плечами, ну не тащить же мне её за руку в машину.

- Как хочешь. Может тебе печенье с собой дать? Девчонок на работе угостишь?

- Какое печенье, Ариш, я же в столовой работаю. – Она смеётся и меня отпускает. Ни на какую передачу она не пойдёт. – А хотя, - машет ладонью, -