Королевы и монстры. Яд - Джей Ти Джессинжер Страница 41

– Где ты? С тобой всё в порядке? Ты вернешься? Приходила полиция…

– Натали. Пойди. Возьми. Телефон.

По его голосу становится понятно, что он сейчас не в настроении заполнять мой опросник. Приходится лезть в ящик, где должен лежать телефон. Разумеется, я его там нахожу.

Это гладкая черная раскладушка, в сложенном виде размером с визитку. Когда я раскрываю ее, зажигается экран.

– Какой пароль?

– День рождения твоей мамы.

Я на секунду замолкаю.

– Откуда ты знаешь дату рождения моей мамы?

– Я всё о тебе знаю.

– Это невозможно.

Не растерявшись ни на секунду, он начинает перечислять:

– Твой любимый цвет – синий индиго. Твоя любимая песня – «Где-то за радугой». Твоя любимая еда – запеченный цыпленок твоей мамы. Ты Рыбы, ешь слишком мало овощей и жертвуешь слишком много из своей скудной учительской заплаты в приюты для животных. Твоя первая машина – кабриолет «Мустанг» 1986 года. Механика. Черный оникс. Твой папа купил тебе подержанный на шестнадцатый день рождения. Коробка передач сдохла через три месяца.

Откуда он взял всю эту информацию? Соцсети? Личное дело в отделе кадров? ФБР?

Поскольку я продолжаю выразительно молчать, он мягко продолжает:

– Я же говорил, что потерял из-за тебя голову? Помешался? Ты же не думала, что я просто исписываю твоим именем блокнотик и рисую там сердечки?

– Притормози, пожалуйста. Меня уже мутит.

Он игнорирует мою просьбу.

– Я сейчас перезвоню на другой телефон. Его нельзя отследить. Теперь используй его, а свой уничтожь – разбей молотком и раскидай кусочки по мусорным контейнерам в разных частях города.

Я все еще пытаюсь восстановить шаткое внутреннее равновесие, но умудряюсь спросить:

– Это правда необходимо?

– Иначе я бы не просил.

Он без предупреждения вешает трубку. Через секунду звонит второй телефон.

Я отвечаю:

– Пожалуйста, не говори, что мне надо уехать из страны. Мне тут нравится.

– Не драматизируй. Никуда тебе не надо.

– Не драматизируй?! Извини, но я – соучастница преступления!

Кейдж хмыкает.

– Ты паникуешь. Не надо, всё под контролем.

– Под чьим контролем?

– Под моим, конечно.

Он кажется таким уверенным, таким невозмутимым, таким спокойным. Слишком спокойным. Сколько народу он убивает в среднем за неделю?

– Кейдж?

– Да?

– Мне как-то сложно все это переваривать.

Его голос становится мягче:

– Знаю, детка. Но поверь, я позабочусь о тебе. Я позабочусь обо всем. Все будет в порядке.

– Но тебя ищет полиция!

– В ресторане не было камер, а свидетели, которые предоставили мое описание полиции, на самом деле ничего не видели. Я вышел из помещения, а потом они услышали выстрелы. Кухонные двери были закрыты. Меня не могут идентифицировать как стрелка.

– Откуда ты все это знаешь?

В его молчании я слышу самодовольство.

– Я знаю все.

Начинает казаться, что это на самом деле так.

– Слоан…

– В Риме. Я знаю. – Он внезапно понижает голос: – Ты так мирно спишь. Как маленький ангел. Такая милая. Так и хочется съесть. Черт, мне нравится твой вкус. И то, как ты сильно кончаешь подо мной. Я уже подсел.

Я снова усаживаюсь за кухонный стол, опускаю на него голову и несколько раз бьюсь об него лбом.

– Что это за звук?

– Это мой нервный срыв.

– Ты сильнее, чем думаешь. Все с тобой будет в порядке.

– Уверен? Потому что сейчас я бы не отказалась от профилактической госпитализации. Чтобы какой-нибудь очень внимательный доктор из палаты интенсивной терапии отслеживал мое состояние.

– Это просто адреналин. Привыкнешь.

У меня от ужаса глаза на лоб лезут.

– Привыкну?! Такое что, будет происходить регулярно? Люди вокруг меня будут дохнуть как мухи?

Его голос становится тверже.

– Натали. Красавица. Сделай глубокий вдох.

Не отрывая головы от гладкой деревянной столешницы, я открываю глаза и делаю, как он говорит.

– Хорошо. Теперь еще раз.

– Раскомандовался, – ворчу я, но подчиняюсь.

После недолгой паузы Кейдж сообщает:

– Меня вызвали по работе этим утром. Я не знаю точно, когда вернусь. Пока что можешь связываться со мной по этому телефону в любое время дня и ночи. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай знать. Не обсуждай случившееся ни с кем, кроме Слоан. И избавься от старого телефона как можно скорее. Сегодня. Ты поняла?

Он не прерывает моего молчания. Позволяет мне все обдумать, прежде чем я буду готова заговорить.

Только когда я тяжело вздыхаю, он требует ответа:

– Говори.

– Я подписалась на это. Я сказала да…

– Ты жалеешь?

– Заткнись и дай мне сказать, пожалуйста.

С другой стороны раздается низкое, глухое ворчание, свидетельствующее о его недовольстве, но он уступает.

– Как я и говорила, я сказала тебе да. Всему, что между нами происходит. Тому, что ты будешь держать меня в неведении по поводу многих вещей, и тому, что мы по большому счету будем жить параллельными жизнями, видя друг друга только… ну, если уж говорить прямо, только когда тебе это подходит.

– Ради твоей безопасности. Ради тебя.

И тут я закипаю. Взорвавшись от злости, я вскакиваю со стула.

– Сейчас говорю я! Твоя очередь – потом! Где твои манеры, громила?

Я слышу какой-то короткий звук. Сдавленный смех, полагаю. А потом Кейдж снова возвращается к разговору, изображая искреннее раскаяние. А еще, видимо, изо всех сил пытаясь не разразиться гомерическим хохотом.

– Извини. Пожалуйста, продолжай.

Стой он сейчас передо мной, я бы ему такого пинка дала, что его самодовольная задница улетела бы на Луну.

– Если мы действительно хотим, чтобы все получилось, ты должен пообещать мне кое-что здесь и сейчас. Пообещать и выполнить.

– Все что угодно.

– Никогда не ври мне.

Он кажется оскорбленным:

– Я уже говорил, что не стану.

– Скажи еще раз. Потому что для меня вранье отменяет все договоренности.

Кейдж медленно и тяжело выдыхает. Я почти чувствую, как он закатывает глаза.

– Я не имею права рассказывать тебе все, даже если бы захотел. Это поставило бы под угрозу жизни других людей. Но если я могу ответить на вопрос – я отвечу. Я не буду сознательно утаивать информацию без причины… Но темных пятен будет больше, чем тебе хотелось бы.

– И это честно. Это оправданно. Просто никогда не лги мне, Кейдж. Если хочешь, чтобы я доверяла тебе, говори мне ровно столько правды, сколько можешь.

Он мягко отвечает:

– Понял.

– Значит, мы договорились?

– Да.

Я разминаю шею и делаю глубокий вдох.

– Ладно. Пора нам закругляться.

– Почему?

– Я опаздываю на работу.

– Можешь больше не ходить туда, если не хочешь.

Я смеюсь.

– Ой, правда? Я в лотерею выиграла или что?

Он посмеивается в ответ.

– Или что. Ты выиграла меня.

Так. Он действительно серьезно. Я прекращаю смеяться и хмурюсь.