Королевы и монстры. Яд - Джей Ти Джессинжер Страница 42

– Конечно.

– Не надо говорить так, будто это естественно!

– А почему нет? Так и есть.

– Нет, абсолютно нет.

– Ты теперь моя. И для меня забота о тебе – такая же обязанность, как и радость.

Кто вообще так выражается? Что происходит?

– Дай мне минуточку. У меня голова идет кругом.

– Я не говорю тебе бросать работу. Просто теперь есть такая возможность. Тебе больше не нужно беспокоиться о деньгах.

Я окидываю взглядом свою кухню, как будто надеясь получить совет от кого-то более вменяемого.

– Ты теперь будешь меня содержать, правильно я понимаю?

– Да.

– Отлично. Предпочитаю получать пособие в золотых слитках. Всегда хотела собрать из них гигантскую пирамиду в гостиной и проверить, смогу ли я установить связь с инопланетянами.

Игнорируя мой сарказм, он продолжает:

– Дом у тебя уже в собственности – и это хорошо, с учетом твоей жалкой зарплаты. Но я открыл на тебя счет, которым ты можешь пользоваться в случае серьезных расходов. Новая машина, гардероб, самолет – что угодно.

Самолет?

Пока я выдерживаю паузу, пытаясь отодрать свою челюсть от пола, он продолжает:

– Счет исключительно на твое имя, если что. Я не могу отслеживать движение средств. Это твои деньги, можешь пользоваться ими как пожелаешь.

Когда в ответ звучит лишь жалобный сдавленный стон, Кейдж только посмеивается.

– Если семи нулей мало, могу перевести побольше.

В попытке понять, какая именно сумма содержит семь нулей, мой мозг превращается в омлет. Поперхнувшись воздухом, я хриплю:

– Погоди. Погоди…

– Мистер Сантьяго из «МораБанк» в Андорре свяжется с тобой, чтобы обсудить детали. Ему можно доверять. Он хороший человек, мы уже много лет ведем с ним дела. На самом деле нам нужно туда съездить. Это очень красивая страна, прямо между Францией и Испанией, в Пиренеях. Потрясающий лыжный курорт. – Его голос становится нежнее. – Я знаю, как ты любишь кататься на лыжах.

Еще одна маленькая деталь, о которой я ему не рассказывала. Этот парень хорошо потрудился.

Я решаю, что мне будет спокойнее так и упираться лбом в стол. Чем дольше продолжается этот разговор, тем выше риск, что я просто рухну на пол и моя черепная коробка расколется надвое.

– Детка?

– М-м-м?

– Ты в порядке?

– Просто небольшое кровоизлияние в мозг. Ничего страшного.

– Ты такая милашка.

– Рада, что тебе весело.

– Я постараюсь вернуться к Рождеству, но не могу ничего гарантировать. А пока – просто расслабься. – В его голосе слышится жар. – И не трогай свой ящик с игрушками. Я хочу, чтобы ты была на пределе, когда я приеду. Чтобы кончила в ту же секунду, как я вставлю свой член.

И тут он отключается.

Я еще долго остаюсь в той же позе и размышляю, пока наконец не разгибаюсь, чтобы отвести Моджо сделать свои дела. Потом я одеваюсь и иду на работу.

Жизнь продолжается, пусть она и стала странной и запутанной. Пусть теперь я и повязана с богатым, сексуальным и опасным преступником. Пусть теперь я и потеряла голову окончательно.

21

Нат

Следующие несколько недель я провожу, затаив дыхание и выжидая. Становлюсь дерганой и психованной, как будто в любой момент из-под моей постели может выскочить вопящий змееголовый монстр.

Я почти не сплю. Выбиваю чечетку, нарезая в комнате круги по ночам. Я не могу даже смотреть на свой ящик с секс-игрушками, не говоря уже о том, чтобы ими воспользоваться. И меня от этого удерживают не столько распоряжение Кейджа, сколько завладевшая мной тревога.

Тревога, которая связана в том числе со служебной машиной шерифа, периодически проезжающей мимо моего дома днем и ночью. Крис исполняет свое обещание приглядывать за мной, так же как и я свои клятвы: ревностно. Не знаю, на что он вообще рассчитывает. Даже с его рвением ничего не удастся обнаружить.

Кейдж не возвращается. Мы разговариваем по телефону почти каждый день, но наши беседы очень недолгие. Его постоянно отвлекают дела, он вечно загружен многочисленными обязательствами, связанными с его положением. Складывается такое впечатление, что у него совсем не хватает времени на себя, даже на сон.

Но он не врет, и в скором времени мне звонит мистер Сантьяго из «МораБанк». Когда он сообщает, что баланс на моем счете – десять миллионов долларов, и интересуется, в какой валюте я бы предпочла получать средства, я только истерически смеюсь и продолжаю смеяться до тех пор, пока ему не становится не по себе и он не предлагает перезвонить мне в более удобное время.

Слоан попросила кого-то взять ее уроки в студии йоги и теперь плавает со Ставросом по Средиземному морю. Новостей про стрельбу стало меньше. Мне до смерти хочется выяснить, что полиция знает о том вечере в ресторане, но информацию приходится получать только из местных газет. А там негусто.

Самое странное, что ни одного из четырех застреленных в «Ла Кантине» не смогли идентифицировать. При них не было документов, их отпечатки не совпали с образцами ни одной полицейской базы данных в США или за границей. Их оружие не было зарегистрировано. Посмертная стоматологическая экспертиза тоже не дала никаких результатов. Даже при жизни они были призраками.

Мне приходит на ум, что Кейдж, наверное, тоже призрак и существует только за счет своей репутации. Великий и ужасный Kazimir Portnov, вселяющий страх в сердца безжалостных убийц одним упоминанием своего имени.

Я пытаюсь не думать о возможных ужасных вещах, которыми ему пришлось заслужить эту репутацию, – как и о том, что подобный человек мог увидеть в девушке вроде меня. Что такого он рассчитывает получить от школьной учительницы из маленького городка, чего не может найти в любом другом месте?

Но, несмотря на все мое беспокойство, к наступлению Рождества детектив Браун больше ни разу не стучится в мою дверь. Не уверена, хороший это знак или плохой.

Ощущая некоторую жалость к себе из-за того, что осталась в одиночестве в канун Рождества, я готовлю праздничный ужин. Запеченная курица с бататом, салат с уксусной заправкой и шампанское. Курица по маминому рецепту – Кейджу каким-то образом удалось выяснить, что она моя любимая, – получилась восхитительно.

Но после ужина на душе становится еще тяжелее, потому что за столом компанию мне составляет только Моджо.

Когда я представляю, как через пять лет буду сидеть на этом же самом месте, пока Кейдж наматывает круги по земному шару, – делая бог знает что бог знает где, – на меня накатывает такая тоска, что