Ничуть не влюблены - Шарлотта У. Фарнсуорт Страница 16

Почти на всех лекциях я не успеваю записывать все за профессором.

Но сегодня я почти не слушаю. Я рассеянна. С тех пор, как Конор ушел от меня три дня назад.

Не надо было ходить к нему на трек. Я знала это еще до того, как заявилась на футбольный стадион, но теперь я в этом абсолютно уверена.

Но я пришла.

Все было так, как я ожидала. И совсем не так.

Очарование, которое начало меня изводить сразу после нашего первого разговора на кухне, не могло и сравниться с заинтригованностью после беседы с ним во время пробежки.

Конор Харт меня смущает.

Я знаю, что он за парень. «Люби и бросай». «Приударь и кидай». Терпение висит на волоске. Я слышала истории, бурлящие по кампусу, о драках на льду. Видела девчонок, которые на нем висли. Этот игрок высокого мнения о себе во всех смыслах, и поступает он соответственно.

А еще он довольно забавный. В чем-то непосредственный. Слегка занимательный. Убийственно красивый.

И еще… Мне жаль, что между нами так все закончилось. Сожаление было первой эмоцией, когда он сорвался с места и быстро свалил.

Это опасное чувство.

Когда я завела речь о Лэндоне и Хью, выражение на лице у Конора было не просто гневным, ему явно было больно. И когда он сказал, что я ничего о нем не знаю, я видела в нем искреннюю убежденность. Это неправда. Я много знаю. Больше чем достаточно, чтобы обвинить его в эгоизме и бессердечии.

Но он не совсем не прав. У каждой истории есть две стороны, а я всегда слышала только одну.

Одна сторона приняла меня к себе, когда мне это было нужно.

Вторая впервые заговорила со мной меньше двух недель назад.

У меня уже давно сложилось свое мнение о Коноре Харте – задолго до того, как увидела его. И это мнение укрепилось, когда Гаррисоны приняли меня в семью после смерти родителей; когда я увидела доброту, которой Конор, казалось бы, лишен – что видно вблизи и каждый день.

Но я никогда не смотрела на ситуацию с точки зрения Конора. Я видела гнев на лице Лэндона, когда он говорил о своем сводном брате. Боль на лице Хью каждый раз, когда заходила речь о его старшем сыне. Но никогда не думала о том, что значило для Конора расти без отца.

Когда у твоего отца другая семья.

И – как я догадываюсь – Конор считает, что эту семью предпочли ему.

Занятие заканчивается, а я набросала меньше страницы заметок. Я раздраженно выдыхаю, собирая вещи, а потом бросаю их в рюкзак и выхожу в коридор.

Оказавшись на улице, я несколько минут думаю, куда пойти. Все вокруг ходят с надвинутыми на головы капюшонами, но я не надеваю свой. С неба моросит, но влажный воздух освежает меня после душной аудитории, в которой я провела час.

Впереди маячит библиотека. Я захожу внутрь. Завтра мне надо сдать лабораторный анализ микробов, и я знаю, что дома буду сидеть за ним в два раза дольше, чем здесь. Сегодня вечером у меня свидание с парнем с курса по водным ресурсам, так что мне нужно справиться с заданием как можно быстрее.

Я останавливаюсь у фонтанчика у главного входа, чтобы наполнить водой бутылку. Держу ее под струей, оглядывая море столов и пытаясь решить, где сесть. А потом за моей спиной раздается мужской голос:

– Привет, Харлоу.

Я поворачиваюсь и вижу позади меня Хантера Моргана с его собственной бутылкой.

– О, привет, – отвечаю я (надеюсь, самым обычным голосом).

Хантер меня нервирует. Не потому, что он никогда не был вежливым, – еще как был, – просто я знаю, что он лучший друг Конора. И я уверена, что Конор не делился с друзьями ничем по поводу своей семейной жизни, – по крайней мере, ее отрезанного ломтя. Казалось, его поведение по отношению ко мне всегда смущало Хантера, как и остальных парней. Но это не значит, что он не посвящен в другие стороны жизни Конора, что он и подтверждает следующим вопросом:

– Хороший выдался понедельник?

Я не спешу, закрывая бутылку с водой.

– Ничего такой, – отвечаю я, неуверенная, сколько можно рассказать.

– Харт может быть настоящим строевым инструктором. И я не уверен, насколько достоин доверия тот форум про марафоны, который он нашел.

О том, что Конор выделил время, чтобы изучить сайт бегунов, я буду думать – или, вернее, загоняться – потом, не сейчас, когда говорю с его лучшим другом. Но вот свежий укол вины отложить на потом не могу.

– Все было не так уж плохо.

Во вторник я весь день еле ковыляла, но только из-за глупого порыва впечатлить Конора, а не потому, что он взял слишком скорый темп или слишком долго бежал.

– Ха.

Хантер смотрит на меня так, будто хочет задать еще вопросы, но что-то его останавливает.

Я хватаюсь за шанс их избежать.

– У меня много работы. Увидимся, Хантер.

Я нахожу пустой стол и следующие два часа вожусь с лабораторным анализом, а потом иду на главную парковку, где с утра оставила машину. Я знаю, куда еду, но вру себе об этом. В основном, чтобы осадить нервы и радостное волнение, ведущие бой за недвижимость в моем желудке. Это ужасная идея. Я никогда Конору не нравилась. Ну и что, если его неприязнь станет чуть больше? Это не должно иметь для меня значение, но имеет. Ведь одно дело, когда неприязнь исходит от того, что я не контролирую. На сей раз это личное, и я не могу убедить себя в том, что ситуацию нужно отпустить.

Рядом со спортивным комплексом не так много машин, но среди них черный внедорожник, на котором Конор приехал на трек. Надеюсь, большое количество свободных парковочных мест значит, что тренировка окончена. Последнее, что мне нужно, – чтобы вся хоккейная команда смотрела на то, как я бормочу извинения перед их капитаном.

Холодный воздух, пронизанный запахом застарелого пота, приветствует меня, когда я впервые захожу на хоккейную арену.

На льду сейчас только один человек. Я подхожу к белым бортикам из пластика и плексигласа, окружающим каток, и, сунув руки в карманы, наблюдаю за ним. По пальцам можно пересчитать, сколько раз в жизни я каталась на коньках. Воду я люблю в форме жидкости.

Плавание.

Несильный дождь.

Наблюдение за морем.

Смотря, как катается Конор, я впервые чувствую укол одобрения к твердой форме воды.

Он скользит по льду, как хищная птица в