Возвращение - Галина Дмитриевна Гончарова Страница 90

— Хорошо, братец. Едем вместе, молчим вместе, отвечать, ежели что, тоже вместе будем. Отцу сказать не хочешь?

— Не хочу.

— Почему так?

— Помочь он ничем не сможет, равно как и матушка. А переживать будут. Ежели я сумел беду накликать, я с ней и справляться должен.

Устя на брата с новым интересом поглядела. А ведь и правда — вырос? Или… или в той жизни на него влиял аркан, не давая слишком сильно чувствовать, желать, мечтать? Могло и такое быть.

— Хорошо, брат. Справляйся, а я тебе помогу, чем смогу.

— Да сможешь уж… Устя, ты про Машку Апухтину, дочь Николки Апухтина не знаешь чего?

— Знаю. А тебе к чему?

— Отец меня на ней обженить хочет. Так что ты про нее знаешь?

Устя и задумалась.

А правда — что?

Ровно то, что с ней получилось, в той, прошлой жизни. А вот о чем она думала, чего хотела, любила брата или нет, что у нее на душе было?

Не знала.

Разве что…

— Братец, когда захочешь, я разузнать попробую. А пока могу только сказать, что она красивая.

— Красивая?

— Да. Волосы светлые, пшеничные, глаза большие, карие. Такая… при формах, — Устя показала на себе раза в два больше, чем у нее было, и заметила гримасу на лице Ильи.

Недоволен?

Или…

Минутку? А почему ей это в голову раньше не приходило?

— Илюша… ты другую любишь?

Брат замялся, и Устя поняла — угадала.

— Илюшенька, я с отцом поговорить могу! Ежели тебе кто другой по сердцу, может он и согласится? Я сейчас у него в любимицах буду… до Красной Горки, а то и потом. Хочешь? Сделаю!

Илья серьезно поглядел на сестру.

А ведь и правда — сделает.

Увидела что-то, поняла, поддержку предложила, и действительно к отцу пойдет, не побоится.

— Устя… тут ничего не сделаешь.

Устинья долго не думала. А что сложного-то? В монастыре она таких историй слышала-переслышала. От каждой второй, как не от каждой первой.

— Замужем она? Или другому обещалась?

— Замужем. Откуда ты…

— Так чего ж сложного — догадаться? Муж хоть старый?

— Молодой.

— Это хуже. А бабе чего не хватает? Ежели муж у нее молодой, так ей и с мужем должно быть неплохо? Или он дурной какой? Пьет, бьет ее? По другим бабам бегает?

— Н-нет, — с заминкой ответил Илья. И задумался.

А правда — чего? Чего может не хватать царице?

Про любовь, конечно, думать приятно, а только… любовь ли это? Или что-то другое? Илье любви хотелось. Но — и правда? А что не так с государем?

Не косой, не кривой… просто — не такой?

— Она его просто не любит.

Устя кивнула.

А, ну и такое бывает. Выдали по сговору, а человек не мил. И хоть ты мир обойди, а мил он тебе не будет! Сколько караваев железных не сгрызи, сколько сапог железных не сноси…

Это не сказка. Хотя и в ней намек. Иногда невзгоды пуще радости сплачивают, новое в человеке показывают. Но тут иное, похоже.

— Хорошо. Помолчу я, Илюшенька. А ты о другом подумай. Когда связь ваша закончится… сколько она уже длится?

— С полгода.

— Вот, закончится она рано или поздно. Или ты, как в глупых франконских пиесах, через окно удирать будешь, или она в монастыре окажется… всякое быть может.

— Может, — помрачнел Илья.

И будет.

Устя ему о том сказала, о чем он и сам знал. Просто… не хотелось думать. А ведь сколько веревочке не виться…

— А петле быть.

— А⁈

— Сколь веревке не виться, на конце ее — петля.

— Устя!

— То не я сказала. Илюша, я на Апухтину погляжу поближе, найду повод. А ты… ты тоже подумай. Не оттуда ли твой аркан?

— Э…

— Я тебя не прошу все прекратить. Но подумать-то можешь?

— Могу. Подумаю я. Обещаю.

Устя коснулась руки брата.

— Побереги себя, Илюша.

А то ведь я тебя поберегу.

Правда, с кем же у тебя связь?

Ничего, в палаты царские попаду — разъясню. Потому что там она, это уж точно. Ты либо на службу ходишь, либо дома, либо в поместье… не бывало такого, что ты ночами отсутствуешь. Значит, в палатах.

Посмотрим.

И приглядимся. Не оттуда ли твоя беда пришла? Это ты считаешь, что никто и ни о чем не догадывается. А ведь часто наоборот бывает. Любовники и не подозревают, что о них знают.

Посмотрим.

Устя улыбнулась брату. Договор был заключен.

* * *

Поздно вечером Устя сидела у окна, вышивала шелком. Чего ж не шить, когда есть он?

Грустила.

Отец ей доволен будет или нет — то неважно. А вот что в палаты царские она поедет…

Это важно.

Ради этого она и лгала, ради этого овечкой прикидывалась, ради этого глазами хлопала. Фёдору голову морочила…

Только бы успеть.

Только бы не опоздать…

Ветер стукнул в цветные стеклышки, распахнул одно из них.

Устя посмотрела в окно. Поежилась.

На улице медленно падал первый, еще робкий и неуклюжий, реденький и неуверенный в себе снег. Девушка высунула в окно руку, поймала снежинку, лизнула…

Первый снег.

Уважаемые читатели!

Если не в тягость, загляните на страничку начинающего автора?

Поддержим Романа? Мне кажется, у него есть потенциал )))

https://author.today/u/romankostenko/works

С уважением.

Галя.

Глава 16

Глава 12

Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Заболоцкой.

Время заполночь, а я не могу спать.

Не помогает даже правильное дыхание.

Плохая я волхва. Вообще не волхва. Как подумаю, что ЕГО могу увидеть, так дыхание и перехватывает. Совладать с собой не могу.

Помню, как он умирал. Помню последний взгляд, кровь на своих руках, его дыхание — помню. Поцелуй наш помню, как минуту назад.

А сейчас все можно изменить.

Он жив!

Никому не отдам! Врагам не отдам, смерти не отдам, собой закрою! Всех убью, ведьмой стану, себя прокляну, душу отдам… не допущу! И только ветер глухо воет за окном…

А есть ведь еще и брат.

В монастыре одна у нас была…

Муж ее к ее сестре захаживать полюбил. Да так полюбил, что