Второй шанс или повар-попаданка - Ли Ан Страница 30

Кто он? Что между нами происходит? И почему я чувствую себя как впервые влюбившаяся девчонка?

К полуночи гости начинают разъезжаться. Месье Мартин в восторге, благодарит за прекрасный вечер, снова обещает рекомендовать наше заведение всем знакомым.

— Это был лучший ужин в моей жизни! — говорит он на прощание. — Обязательно повторим!

Доминик — он же месье Ларош — тоже собирается уезжать.

— Спасибо за чудесный вечер, — говорит он, целуя мне руку. — Это было незабываемо.

— Приезжайте ещё, — отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал обычно. — Будем рады видеть.

— Обязательно приеду. — Он задерживает мою руку в своей чуть дольше, чем нужно. — До свидания, мадемуазель Элеонора.

— До свидания, месье Ларош.

Он уезжает, а я долго стою на крыльце, глядя вслед его карете.

— Элеонора, — подходит Анри, — отличный был вечер! Все в восторге!

— Да, вечер удался.

— А этот Ларош... интересный человек. Образованный, талантливый. И видно, что ты ему понравилась.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что весь вечер он смотрел только на тебя. И танцевал с другими дамами только из вежливости.

— Не выдумывай.

— Я не выдумываю. И кстати, он играет слишком хорошо для простого любителя. Такому уровню учат с детства, в хороших домах.

Анри прав, но признавать это вслух не хочу.

— Может, он из обедневших дворян. Образование осталось, а денег нет.

— Может быть. — Брат пожимает плечами. — В любом случае, человек приятный. Надеюсь, он ещё приедет.

— Надеюсь, — тихо соглашаюсь я.

Той ночью я долго не могла заснуть. Всё время вспоминала танец, его слова, взгляд серых глаз. И думала о том, что происходит со мной.

В семьдесят два года я была практичной женщиной, которая не верила в романтические глупости. В двадцать — оказалось, что романтика может быть сильнее здравого смысла.

А завтра будет новый день. С новыми заботами, новыми проблемами. И, возможно, новыми встречами с загадочным месье Ларошем.

Кто знает, что принесет завтра?

Глава 9: "Истинное лицо"

Неприятности, как известно, приходят тогда, когда меньше всего их ждешь.

После вчерашнего триумфального ужина я проснулась в прекрасном настроении. Солнце светило в окно, птицы пели в саду, а в голове всё ещё звучали мелодии, под которые мы танцевали с месье Ларошем. То есть с Домиником де Ларошфором, но об этом я старалась не думать.

Первым делом нужно было разобрать итоги вечера с мадам Бертран. Сколько потратили, сколько заработали, что понравилось гостям, а что можно улучшить в следующий раз.

— Мадемуазель, — сияет экономка, подсчитывая выручку, — такого успеха мы еще не имели! Месье Мартин заплатил двести пятьдесят ливров за весь вечер, плюс щедрые чаевые всем слугам!

— Отлично. А что говорили гости?

— Только хвалили! Особенно тот господин, что играл на клавесине. Такой воспитанный, такой галантный! И играет как ангел божий!

— Да, музыкант он хороший, — соглашаюсь, стараясь не показать, как приятно слышать похвалы в адрес Доминика.

— А танцевать как умеет! С ним все дамы хотели потанцевать. Но он больше всего с вами танцевал, — лукаво добавляет мадам Бертран.

— Мадам Бертран, займитесь лучше подсчетами, — говорю строго, но без раздражения.

— Слушаюсь, мадемуазель. Только скажу — редко встретишь такого джентльмена. И видно, что вы ему понравились.

Ну вот, теперь уже вся прислуга заметила мой интерес к загадочному гостю. Нужно быть осторожнее, а то скоро весь дом будет обсуждать мои романтические увлечения.

— Мадемуазель, — входит Луиза с озабоченным видом, — к нам посетители. Говорят, что по очень важному делу.

— Кто такие?

— Двое господ. Представились как друзья месье Анри.

Сердце неприятно екает. Друзья Анри из его прошлой жизни — это обычно неприятности. Либо долги, либо проблемы с карточными играми, либо еще что-то столь же малоприятное.

— Где месье Анри?

— В библиотеке. Они с ним разговаривают.

— Идем посмотрим.

Направляюсь к библиотеке и уже издалека слышу голоса. Один — расстроенный голос Анри, два других — незнакомые, но неприятные.

Останавливаюсь у двери, прислушиваюсь.

— ...не понимаю, о чем вы говорите, — говорит Анри. — Те долги давно погашены.

— Погашены? — смеется кто-то противным голосом. — Ах да, я забыл. Богатая сестрица расплатилась за братца. Какая трогательная семейная любовь!

— Что вы хотите? — в голосе Анри звучит напряжение.

— Справедливости, друг мой. Помнишь ту игру в доме виконта де Брессака? Когда ты проиграл мне двадцать тысяч ливров?

— Я не помню такой игры...

— Не помнишь? — Второй голос, более грубый. — А вот расписка сохранилась. Твоей рукой написанная.

Черт побери! Значит, это из прошлого. Какие-то темные делишки времен запоев и картежных игр Анри.

Тихо отворяю дверь, заглядываю в щель. В библиотеке кроме Анри двое мужчин лет тридцати. Одеты дорого и вызывающе — яркие камзолы, кружева, золотые цепи. Лица неприятные, глаза хищные. Типичные карточные шулера и авантюристы.

Один — высокий, худощавый, с длинными темными волосами и острым носом. Второй — плотный, рыжеватый, с маленькими глазками и самодовольной улыбкой.

Шамбор разворачивает листок, начинает читать:

— «Обязуюсь уплатить господину виконту де Шамбору сумму в двадцать тысяч ливров, проигранную в честной карточной игре в доме виконта де Брессака пятнадцатого сентября тысяча семьсот.... Анри де Монклер». Подпись, печать. Все как положено.

Анри бледнеет, вглядываясь в бумагу.

— Это... это подделка! Я никогда не играл на такие суммы!

— Подделка? — Шамбор изображает оскорбленное удивление. — Ты обвиняешь меня в подлоге?

— Я обвиняю тебя в мошенничестве! — вспыхивает Анри. — У меня никогда не было двадцати тысяч ливров, чтобы ими играть!

— Но играл же ты. В долг играл. А теперь пора расплачиваться.

— Я ничего не должен! Уходите из моего дома!

— Из твоего дома? — Вильфор хмыкает. — А мне говорили, что дом теперь твоя сестрица содержит. Трактирщица стала. Как романтично!

В его голосе было столько презрения, что даже у меня кулаки сжимаются от злости.

— Не смейте так говорить о моей сестре!

— А что тут такого? — Шамбор пожимает плечами. — Благородная профессия. Кормить пьяных купцов, стелить постели проезжим торгашам...

— Замолчите! — Анри вскакивает с места, лицо красное от ярости.

— Или что? — Вильфор тоже встает, рука ложится на рукоять шпаги.