Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук Страница 29

Тергинское имение Кенреда располагалось довольно далеко от замка – целых два перехода, два часовых пояса – но добраться туда можно было меньше чем за пару часов. Скромный по меркам герцогского семейства дом – старинный, каменный, трёхэтажный, от массивного фундамента и до самой четырёхскатной черепичной крыши затканный виноградом – был окружён рощей, постепенно переходящей в лес, а восточные его окна смотрели на озеро, такое огромное, что противоположный берег прятался за горизонтом. Здесь чувствовалось дыхание тщательно сохранённой, но при этом аккуратно причёсанной старины. По крайней мере, кусты, клумбы и огромные газоны перед особняком выглядели безупречно, а цветы были поразительно подобраны по оттенкам.

– Это настоящая черепица? – спросила Кира и запрокинула голову.

– Нет, это, конечно, декоративное покрытие.

– Выглядит очень похоже. Красиво…

– Вы устали?

– Нет. От чего тут можно устать?

– Может быть, тогда прогуляемся? А пока нам подготовят комнаты. Подозреваю, прислуга в панике, ведь я предполагал, что приеду на день позже. И, кажется, забыл предупредить. И не уверен, что их предупреждал мой слуга.

– Хорошо, я не против. – Кира согласилась опереться на руку Кенреда и следом за ним прошла мимо розария через цветочные арки на берег крохотного, спрятанного между деревьев пруда – с северной части дома. Здесь была небольшая мраморная терраса, два кресла и столик, на котором явно нервничающий слуга поспешно сервировал лёгкое угощение и чай. – Они вас боятся? – с улыбкой спросила она.

– Они, как настоящие солдаты, боятся в первую очередь своего непосредственного начальника, дворецкого, – пошутил Кенред.

– О, всем известно: нет зверя страшнее дворецкого, – Кира охотно поддержала шутку. – У него и хозяева дома по одной половице ходят.

– Неужели и в других мирах у людей те же трудности? Как в это поверить!

– Да и не говорите: неужели и мы, и вы – люди?!

Кенред осознал, что самым поразительным образом и с огромным наслаждением улыбается. В это мгновение не имели значения все свалившиеся на него беды и напряжённость последних дней – сейчас ему было просто хорошо и спокойно. Но тут он заметил, как его спутница, неловко наступив на больную ногу, побледнела в один миг – тут-то он подхватил её под локти, обеспокоенный.

– Присядем? – Он стряхнул с плеча накидку и усадил её поверх. – Совсем плохо?

– Просто нога подвернулась. Извините. Сейчас буду в полном порядке…

– Хотите, отнесу вас к столу?

– Как пожелаете. Но вообще здесь замечательно. И очень красиво. Только я вам испачкаю одежду. – Она потеребила край суконной накидки, сама же смотрела на противоположную сторону озера и слегка улыбалась.

Кенред в задумчивости взглянул туда же. За прудом начинался специально подзаброшенный парк, уже теперь напоминающий аккуратный лес, а у самой воды стояла каменная беседка, эдакий полукруглый павильон с колоннами наподобие тех, которые любят ставить торговцы для своих торговых нужд, только поизящнее. «Если бы пруд был раза в четыре больше, там удобно было бы посадить взвод с дальнобойным энергоружьём, – подумал Кенред. – А так лучше дать им ладонники или просто рогатки. А вот если бы пруд был побольше, а лужайка пошире… Нет, тогда им бы ещё понадобился хороший подвал»… Он не помнил, есть ли под павильоном хороший подвал, и если есть, то хватило ли бы его ребятам с тяжёлым энергоружьём.

– Да, очень красиво… Можно спросить? Вам действительно так сильно нравится военное дело?

– Э-э… Вот так вопрос… Запросто и не ответишь…

– А если упростить?

– Совсем упростить? Ла-адно… Тогда нет.

– Нет? Тогда почему же вы им занялись?

Кира ответила долгим задумчивым взглядом.

– Кажется, я сейчас пожалею, что взяла и ответила правду… Даже толком не подумав.

– Но мне была интересна именно первая реакция. И спасибо за неё. Буду благодарен, если вы поясните свой ответ или же мотивы. Это действительно очень интересно.

– Хм… Да, пожалуй, стоит пояснить. Я не люблю войну как таковую. Война – саморазрушительная деятельность человечества. Путь самоуничтожения, средоточие всего чудовищного и бездушного по своему нравственному наполнению, если можно так сказать. Военное искусство же – это именно искусство, им интересно и увлекательно заниматься, оно предлагает изобилие сложнейших математических и логических задач. И если бы военное дело могло быть абстрактным… Но оно не может. Не для того оно существует и совершенствуется.

– Вы не любите войну как явление, а не как профессию. Я правильно понял?

– Ну, наверное, да. Сама-то по себе профессия эффектная. Но когда она бывает сама по себе?

– В дни мира, например.

– О-о… Всё-таки она не для мира. Она не абстрактна, не самодостаточна, если вы понимаете, о чём я.

– Ещё бы… И как же в вашем мире готовят офицеров?

Молодая женщина, словно очнувшись, глубоко вздохнула.

– Может, вы сразу обозначите круг вопросов, которые вас интересуют? Дадите время обдумать. Заодно сразу скажу, на какие отвечать не буду.

– Кира, я просто хотел поговорить. Честное слово. Обучение офицеров – это секретная информация в вашем мире?

– В целом – нет. Но, думаю, вы меня можете понять.

– Могу… Давайте так – прямой обмен: я спрашиваю вас, вы спрашиваете меня. Отвечаем по очереди. Так вы больше узнаете о моей родине, а я – о вашей.

– Ладно, идёт. Значит, вы первый. Хорошо. Как готовят офицеров? Да, полагаю, принцип обучения в разных мирах не должен слишком уж сильно различаться. Любой, кто хочет стать офицером и может им стать, должен поступить в соответствующее учебное заведение, отучиться там и выпуститься. Девушек учат в тех же заведениях, те же учителя, но живут они отдельно, и у них есть мелкие бытовые послабления. Ну, вроде пятнадцати минут по утрам, чтоб привести себя в порядок. Физические нагрузки поменьше. В остальном различий мало.

– И они справляются?

– А куда деваться? – И по его взгляду поняла, что ответила единственным образом, который действительно мог его убедить сразу и безусловно. – С самого начала ведь знаешь, на что идёшь.

– Вот уж точно. Ладно, теперь ваша очередь спрашивать.

– Хорошо. Что такое Бернуба и Ругадив?

Кенред весело поднял бровь.

– То и другое сразу?

– Я слишком многого захотела, ясно.

– Да нет. Просто это очень длинный рассказ. Давайте переберёмся за стол, прикажем разлить чай, и я постараюсь коротко рассказать об этой странице моей истории. Идёт?