Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук Страница 30

Её оглушил его запах. Все мужчины, которые ей нравились, пахли примерно одинаково. Этот определённо не пользовался парфюмом, но держал себя в чистоте и порядке, и его запах был приятным. Чем-то напоминал аромат бывшего мужа в лучшие дни. Кира оторвала щёку от его плеча и посмотрела на его профиль. Красивый мужчина, надо признать. Всем хорош. Даже тяжеловатая нижняя челюсть не портит впечатление. Главное ведь всё равно глаза. И руки. Кира ценила красивые руки, а у этого была явно не рабочая ладонь. Одним словом – аристократ.

Кенред усадил её в кресло и обошёл стол, сел напротив. Жестом отпустил слугу.

– Вы пьёте чай с фруктами? Или с травами?

– С сахаром.

– Конечно. – Он подвинул к ней блюдце с леденцами и с недоумением смотрел, как она бросает один из них в чашку. – Кхм… Ну да. Бернуба – сейчас это крупная индустриальная провинция империи, а двадцать лет назад была самостоятельным миром, с которым мы давно уже торговали, но в какой-то момент и по определённым причинам приняли решение присоединить её к себе.

– Завоевать?

– По сути. На посту командующего этой операцией сменилось трое, я стал последним. А предпоследним был мой старший брат.

– Он там погиб?

– Да. Но уже после того, как его на посту сменил я. К сожалению, его не отозвали в Генштаб и не отправили куда-то ещё. Его отдали под моё начало с приказом дать ему полевую армию и боевое задание. Я подчинился. А в полевом бою даже командира нельзя оградить от случайной гибели.

– Значит, это тяжёлая семейная история…

– Довольно тяжёлая.

– Значит, отец винит вас в его смерти?

– Трудно сказать. Возможно, да, возможно, нет. Когда-нибудь в нужный для него момент может и произнести это вслух. И будет прав. Командующий всегда несёт ответственность за то, что происходит под его началом. Я с себя ответственности за случившееся не снимал никогда.

Кира слегка пожала плечами. Леденец никак не хотел таять в кипятке.

– А бывает ли война без жертв?

– Редко… Но это ведь не просто жертва. Это – член семьи. И я безусловно понимаю горе и упрёки отца, хотя с другой – осознаю, что мне совсем не хочется его понимать.

– Я бы сказала – невозможно понять. Общая ответственность в таких делах – просто отговорка.

– М-м? А какую бы позицию заняли вы, окажись вы в подобной ситуации? – Кенред смотрел на неё оценивающе, словно она предлагала план боя, в котором крылся какой-то неявный изъян.

– Как мать или как дочь?

– Как сын.

– Думаю, что… Жила бы своей жизнью, молча предлагая матери включиться в неё, если пожелает. Но, знаете, если бы мать в подобных обстоятельствах обвинила меня в гибели сестры или брата, я бы посчитала, что она заранее смиряется с потерей обоих детей, и приняла бы этот её выбор. А у такого выбора есть особенность – он не предполагает путей к отступлению… Впрочем, мне легко рассуждать, у меня давно уже нет матери. И сестры. И жизнь не ставила меня перед семейным выбором.

Он слушал, подняв одну бровь, со сложным выражением лица.

– Но вы действительно настолько бескомпромиссны?

Кира тихо рассмеялась – спокойно и чисто, без подвохов.

– Вы дважды допрашивали меня – и так, и химически. Вам ли не знать, что у меня там с компромиссами… Ваша очередь. Расскажите о Ругадиве.

– Охотно. Ругадив – это мир, который давно уже находился под протекторатом империи, но несколько лет назад решил отделиться и начал с того, что попытался истребить всех имперских чиновников, каких только смог. Генерал-наместник с ситуацией не справился. Империя, разумеется, восприняла это как бунт и объявление войны…

– Ну ещё бы!

– …Хотя протекторат, строго говоря, войну объявлять и не мог. Но неважно. Пришлось давить восстание и умиротворять провинцию. Теперь уже – полноценную часть империи.

– А отпустить было не выгоднее?

– Нет. Ни в коем случае.

– Понимаю. Ну что ж, бывает. – Она поболтала ложечкой в чашке. Леденец потихоньку уменьшался в размерах. – Значит, это миры самых ярких ваших побед?

– Отчасти да. А отчасти это воспоминания о самых серьёзных испытаниях моей жизни. К тому же, для многих мои победы в Бернубе и Ругадиве – скорее свидетельство моего позора.

– Это почему? – удивилась Кира.

– Потому что, по мнению офицеров старшего поколения, я выиграл войну неправильными методами.

– М-м? В смысле – неправильными? Не в поединке на ринге, мужик на мужика, кулак на кулак? Или что имеется в виду?

– Почти, – засмеялся он с одобрением. – По их мнению, я слишком широко использовал стратегию непрямых действий. Больше угроз, чем непосредственно сражений.

– Так это же лучшая стратегия!.. – Она осторожно потыкала ложечкой пирожное. – Сдаётся мне, тут просто кое-кто завидует. И вообще, чужие завистливые суждения – оборотная сторона славы. Как вам кажется?

– Может быть… Ну, а в вашем мире что за государства? Как они управляются?

– У нас есть государства почти на любой вкус. Есть монархии, как конституционные, так и абсолютистские, есть автократии, есть демократии. Есть и кастовые общества. Но последнее время основное кастовое общество начинает стремительно раскачиваться. Скоро рассыплется, думаю. Раз там кастовое расслоение остаётся лишь в области традиций, а на политическую систему уже не распространяется, и высший государственный пост уже может занять представитель низшей касты, то тут всё понятно.

– То есть, ваш родной мир – многогосударственный?

– Ну, да. Так что вам в случае вторжения придётся разбираться с каждой страной по очереди.

Кенред посмотрел на неё в странной задумчивости. Взгляд был обращён глубоко внутрь, и можно было подумать, что он уже начал просчитывать возможности и подбирать самую подходящую стратегию.

– У этого положения есть явные преимущества. Да и не обязательно, что только так и можно действовать… Но вы правы, этот аргумент может сыграть в Совете. Нам сейчас действительно ни к чему тяжёлая и долгая завоевательная война.

– Но, как я понимаю, вы-то не планируете участвовать в принятии подобного решения. Вы же оставили службу. Или я чего-то не понимаю?

Он ответил не сразу. И в глазах что-то промелькнуло. Или Кире показалось?

– Нет, вы всё верно понимаете. Но если в Совете поднимут этот вопрос, то у меня есть самое