По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская Страница 13

Ни вожаки, ни воеводы таких не жаловали. А у волков, насколько знал Инальт, многое решали ещё и главные волчицы. Наверняка они молодуху наказали за что-то. Старших нужно уважать, какими бы они ни были. В одиночку в лесу тяжело.

— Надеюсь, вы помиритесь, — заключил юноша. — Эти леса мне знакомы с детства, зимой в одиночку здесь погибнуть можно. Удивительно, я никогда не слышал о вашей стае… Вы волкодлаки?

— Так мы тихие, — вздохнула Лита. — Иногда в города даже приходим. — Заметив негодование Инальта, она рассмеялась и коснулась ожерелья на шее. — Да за бусиками. Вы называете нас волкодлаками, мы же именуем себя детьми леса. Вас и волков мы считаем дальней семьёй. А своими мы не питаемся и не убиваем, — Лита огляделась, — без крайней нужды. Мы не терпим всяких свинодлаков на наших землях. Мерзкое тёмное колдовство…

— Свинодлаки, — с усмешкой повторил Инальт. — Они были врагами и мне. Наверное, я должен поблагодарить твою семью за помощь.

— Что ж, выходит, мы в расчёте, — кивнула Лита.

— Мы в расчёте, — согласился Инальт. — Тебя детки ждут. Да и я спешу…

— … Ах, пошутила я про деток, — застенчиво улыбнулась Лита. — Не встретила я ещё своего друга сердечного.

Она с интересом заглянула в глаза Инальту. Тот, ощутив её интерес, смутился и нахмурился.

— Уверен, такая красавица быстро найдёт свою судьбу. А мне нужно нагнать свою…

— Вот оно как, — волчица опустила глаза. — И всё же, Инальт…

Она скользнула рукой под шкуру и, сняв с ожерелья одно из украшений, протянула его юноше. Инальт принял дар: на его ладони оказался перевязанный бечёвкой небольшой волчий клык.

— Молочный, что ли? — Он не сдержал улыбки и вопросительно поднял брови: — Для чего?

— Кто знает, как оно сложится по судьбе, — улыбнулась ему Лита. — Если понадоблюсь — позови, и я найду тебя.

— Спасибо, — проговорил Инальт. — Но… как?

— Волчьи тропы отличаются от людских, — рассмеялась Лита. — Лёгкого пути, друг!

— И тебе… — Инальт едва успел ответить новоявленной подруге.

Вмиг обернувшись зверем, Лита махнула хвостом и скрылась в утренней дымке. Будто бы и не было её. Инальт поглядел ей вслед, потрогал ноющий затылок.

Не привиделось ли ему всё? А может, стоило попросить Литу о помощи? Вдруг Вита заплутала?

О тайных волчьих тропах он тоже кое-что слыхивал от стариков… Вроде бы и люди могут по ним ходить, если знают, как.

Подумав, юноша отрицательно покачал головой. Цена была бы слишком высокой. Дикарка не ведает людских приличий. Царевна вряд ли оценила бы такую компанию.

Все мысли Инальта обратились к Вите. Найдя ручей, он осмотрел землю вокруг. Отпечатки от маленьких ступней Виты нашлись сразу. Юноша, как мог, торопился, но внимательно следил за следом. Мало ли что напугало царевну, и та отошла от тропинки.

Вдруг бранное слово сорвалось с его губ. Шагах в двадцати Инальт обнаружил ещё один след! На глинистом берегу ручья темнел чёткий абрис незнакомых дружиннику казённых сапог, но с более высоким каблуком, какие носили знатные люди.

Ох, не всех преследователей разглядел Инальт! Не всех их сожрали волки! Видимо, кто-то успел уйти до нападения. И негодяй направился за Витой.

09 Хороший царь

Жуткий звук ворвался в сновидение. Будто бы долбили в дверь покоев кованой рукоятью меча, каблуками сапог. Вместо человеческих слов доносилось мерзкое «хрю»!

Царевна охнула, распахнула глаза и обнаружила себя в лесу. Усыпанные хвоей мхи, а не мягкие перины, приютили спящую. Корни сосны укрыли от чужих глаз.

Но от всех ли? Вита затаила дыхание и прислушалась. Да нет, привиделось, не было слышно ни визга, ни хрюканья, ни грохота.

Уже смеркалось. По лесу разливался холодный туман и мягкая обволакивающая тишина. Ни звери, ни птицы не подавали голосов. Бывает ли в лесу так тихо?

Осознание происходящего нагнало сонный разум, и Вита задохнулась от ужаса. Она в лесу! Она одна! Она заблудилась. Да к тому же проспала весь день.

Тем временем надвигалась ночь, сильно похолодало. Вита перевязала платок на голове. Она подняла воротник кафтана, спрятала руки в длинные рукава и обняла себя покрепче.

Впору было заплакать. Что делать? Звать на помощь? Довериться судьбе? Повернуть назад и сдаться? Или сражаться — идти дальше?

Царевна выбрала слёзы.

Как всё было легко и просто в царском тереме: мягкая кровать, сытная и сладкая еда, тёплая и красивая одежда. Даже заморские принцы уже не казались Вите такими уж противными. И так хотелось обнять любимого батюшку.

Почему она не ценила всё это? А что теперь? Она замёрзнет или умрёт с голоду. Если раньше не растерзают лесовики да дикие звери. Или разбойники схватят её, чтобы продать в рабство.

— Ина-альт, — тихо всхлипнула Вита. — Где же ты, милый? Инальт… Батюшка… — разрыдалась она. — Спаси-ите меня… Помогите, кто-нибудь…

— Ну что ты, козочка моя, бедняжечка, не плачь, — послышалось издалека ласковое.

Вита замерла и расширила глаза. Голос был более высокий и нежный, нежели у Инальта, но всё же мужской. Она медленно повернула голову в ту сторону, откуда он доносился.

— Я нашёл тебя. Теперь всё будет хорошо, — пообещал голос.

Из сгущающихся сумерек возник силуэт мужчины. Он не был ратником со свиным рылом, напротив — стройный и статный, в дорогом кафтане. В ореоле золотистых кудрей сияло улыбкой приятное молодое лицо. Юноша предложил Вите свою руку, и в этот миг она узнала его.

— Емельян… — прошептала она и отдёрнула протянутую было ладонь. — Колдун!

— Колдун, — гордо объявил он, не убираю своей руки. — А чего бы и нет? Ну же, давай, выбирайся из ямы. — Это я хорошо, отыскал тебя! Дальше-то — опасные топи… Дорога нам — только назад.

Подумав, Вита приняла помощь. Содрогаясь от холода, она встала рядом с колдуном. Ноги едва держали её. Мучали голод и жажда.

Емельян ласково погладил царевну по плечу, жалостливо улыбнулся, прошептал что-то. В этот миг в руках у него появилась красивая шубка из собольего меха, с пышными рукавами и воротником, которую он накинул на плечи Виты.

— Спасибо тебе, — прошептала та, и радуясь теплу, и злясь на себя.

Ясно же, что тёмное колдовство. Быстро царская дочь сдалась на его милость!