По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская Страница 12

Вите снилось, будто дома она и идёт по улицам столицы. Позади неё — белокаменный дворец, впереди темнеет река. И от набережной к её ногам, обутым в золотые сапожки, водица струится.

И цвет у неё такой неприятный, чёрный да мутный. Солнечный свет в ней не отражается, а тонет.

Огляделась царевна и видит, что между привычными домами прямо по воздуху рыбы плавают. А на лицах у горожан — рыла свиные. Они смотрят на неё, хрюкают, хохочут:

— Несмеяна вернулась! Несмеянка! Поглядите! А где же косы твои, красавица? Убежала за парнем, да и потеряла косы?

— Я убежала с любимым! — ответила им царевна.

— Ха-ха! Поглядите на Сметанку-несмеянку! Подарила свой первый поцелуй служивому! Кому ты теперь нужна будешь?

— Да вы сами на себя поглядите! — зло крикнула им Вита. — Свиньи!

Пошла она дальше и вдруг видит — на перекрёстке стоит вещий камень, как в сказках. Прочитать Вита не смогла, но она точно вспомнила, что на нём обычно пишут:

«Направо пойдёшь — коня потеряешь, себя спасёшь. Налево пойдёшь — себя потеряешь, коня спасёшь. Прямо пойдёшь — и себя и коня потеряешь».

— У меня нет коня, — вспомнила Вита. — Мне нужно было идти направо, чтобы спасти себя…

08 Серый волк

Инальт очнулся от удушья. Сперва он решил, что умирает. Но, распахнув глаза, юноша понял, что это туша павшей лошади прижала его к дереву, сдавив грудь. С трудом Инальт выбрался из капкана и глубоко вздохнул.

Он не умирал и даже не был ранен, кости были целы, только голову ломило от удара. В пылу боя он получил по затылку и отключился. А вот что было дальше, юноша не ведал.

Он перелез через лошадь и огляделся. Тошнота подкатила к горлу от увиденного. Земля побурела от крови. Повсюду лежали свино-люди и их кони. Все были мертвы…

У кого было распорото брюхо, у кого оторваны конечности, горло перерезано или… Инальт разглядел страшные рваные раны. Ратники были загрызены!

Он помнил, что лично убил лишь троих, ещё одного серьёзно ранил. Но оставались другие. В пылу битвы он не успел разглядеть, пересчитать. Теперь же все были мертвы! Как ему самому удалось уцелеть, одним богам известно. Должно быть, туша лошади его скрыла от глаз… но чьих?

— Вита! — охнул Инальт, схватившись за голову.

Он отправил царевну одну в лес, где рыщет стая ночных чудищ! Вот же сообразил!

Юноша хотел было броситься за любимой, но передумал. Был другой выход! Он принялся осматривать лошадей. Вдруг кто-то из них да уцелел?

Ему почудилось, что где-то невдалеке он слышит тяжёлое дыхание. Но, приблизившись к тому месту, вздрогнул. Не конь, а огромный серый волчище лежал за пригорком шагах в десяти.

Инальт покрепче сжал меч и бросился на зверя. Тот поднял на него морду. Золотисто-карие очи посмотрели на юношу без злобы. Во взгляде читалось некоторое удивление и мука. Словно был то не зверь, а человек. Человеческого в его морде уж точно было больше, чем в глазах ратников со свиными рылами.

— Пощади меня, добрый молодец, — вдруг раздался хрипловатый голос. — Мои детки ждут дома… А я уж отплачу — послужу тебе, если смилостивишься.

— Ты говоришь на нашем языке? — воскликнул Инальт, уставившись на чудище. — Кто ты такой?

В ответ ему прозвучал человеческий смех. Серое туловище дрогнуло, уменьшилось, расплылось. И вот уже на мхе возникла девица. Отсмеявшись, она всхлипнула, поморщилась и прижала руку к телу.

— Плечо вывихнула, боль лютая… — пожаловалась она. — Думала, отлежусь, но не помогло. Не убивай меня, добрый молодец!

— С чего бы это? Я оставлю тебе жизнь, а ты обратишься и загрызёшь меня или ещё кого-то… — Инальт недоверчиво оглядел девицу.

Она была одета только в недлинную волчью шкуру, да на шее висело какое-то самодельное ожерелье из бусинок, монеток, перьев и косточек. Всклокоченные пепельные локоны прикрывали плечи. Взгляд охотника, свойственный волкам, потух. Ни следа крови не осталось от недавней бойни на милом личике. Теперь на юношу смотрела беззащитная дева, молящая о помощи.

Но Инальт не был простачком, он знал этот взгляд и улыбку — артистка! С такими стоит быть начеку. А эта ещё и оборотница.

— Может, я полезной тебе окажусь, — вымолвила волчица. — Моя семья сожрала ваших лошадей. Но, если что, ты можешь и на мне поскакать. Домчу куда нужно, лучше любого коня.

На миг Инальт замер. Услышанное почему-то вогнало его в краску.

— … Ты шутишь, что ли, так? — наконец произнёс он, стараясь смотреть в глаза незнакомке, чьи стройные ноги были почти полностью оголены.

Та бесстыже сверкнула белыми зубками, хохотнула, но сквозь смех заскулила. Ресницы её намокли от слёз. Видимо, боль и впрямь была нестерпимая.

— Погоди, сейчас поправлю твоё плечо, умею, — нахмурился Инальт, мысленно отругав себя. Ох, как быстро откликается доброе сердце на девичьи слёзы. — И не нужна мне ответная услуга… — тихо пробурчал он. — Вот ещё, придумала, буду я скакать на волчице по лесу.

— В сказках молодцы ездят на волках, — фыркнула та. — Обычно так сказывают…

Инальт взялся за руку девицы, нажал где нужно, дёрнул. Та истошно взвыла, закатила глаза. Но сустав вернулся на место, и вскоре боль отступила.

— Меня зовут Лита, — слабо проговорила волчица, потирая руку. — Из стаи Луносвета.

— Я Инальт, — представился юноша. — Из княжеского дома Богатов.

Он протянул Лите свою ладонь и помог ей подняться.

Предчувствие опасности развеялось. В человечьем обличье волчица была меньше юноши на голову. Совсем молоденькая, ровесница Виты, быть может. Но по сравнению с белолицей и румяной царевной по-мальчишески худая, с золотистым загаром, сохранившимся с лета.

— Лучше бы нам уйти отсюда, Инальт, — Лита закуталась в шкуру и оглядела поле боя. — Скоро падальщики лесные подоспеют. А они живых не любят…

— Далеко ушла твоя стая, нагонишь? — спросил он, шагая в сторону ручья.

— Это не важно, я найду их след… — с неохотой ответила Лита.

— Почему они оставили тебя одну? — неодобрительно поинтересовался юноша.

— Вожак приказал, — с явной неохотой отозвалась волчица. — Я могу и без стаи обойтись.

— У тебя сложный характер, — догадался Инальт.

— Не твоё это дело, — огрызнулась Лита, но, спохватившись, подарила спасителю ласковую улыбку.