Второй шанс или повар-попаданка - Ли Ан Страница 12

— Пять тысяч ливров сейчас. И по тысяче в месяц.

— Смехотворно! При таких темпах вы будете платить полвека!

— Тогда по две тысячи в месяц.

— Откуда у вас будет по две тысячи?

— От постоялого двора. Дело развивается.

Главный задумывается, совещается шёпотом с подручными.

— Ладно, — говорит наконец. — Даем отсрочку на месяц. Но условия жёсткие. Через месяц — десять тысяч ливров. Если не будет денег — опись и продажа без всяких разговоров.

— Согласны, — отвечаю, не посоветовавшись с Анри.

— То-то же. И смотрите не обманывайтесь. Наше терпение не безгранично.

После их отъезда Анри смотрит на меня с ужасом.

— Элеонора, ты понимаешь, что наделала? Десять тысяч ливров за месяц! Где мы их возьмём?

— Заработаем.

— Как? При нынешних темпах мы едва наберём тысячу!

— Значит, нужно увеличивать темпы.

— Как?

— Привлекать больше клиентов. Улучшать сервис. Повышать цены.

— А если не получится?

— Получится, — отвечаю твердо. — Обязательно получится.

Хотя сама не очень понимаю, как именно. Десять тысяч ливров за месяц — это действительно много. Нужно принимать тридцать гостей в день при цене десять ливров. Или пятнадцать гостей при цене двадцать ливров.

И то, и другое кажется нереальным при нынешней пропускной способности.

Но отступать некуда. Либо мы справимся, либо потеряем всё.

— Анри, — говорю вечером, — завтра едешь в город. Развешиваешь объявления о нашем заведении везде, где можно. На постоялых дворах, в тавернах, на рынке.

— А что писать?

— Что у нас лучшая кухня в округе и приемлемые цены. И что мы принимаем путешественников любого звания.

— Любого звания? Но мы же дворяне...

— Анри, деньги дворянские и недворянские ничем не отличаются. Главное, чтобы их было много.

На том и порешили. Завтра начинаем активную рекламную кампанию. А там посмотрим, что из этого выйдет.

Одно я знала точно — сдаваться мы не будем. Даже если это всего лишь галлюцинация умирающего мозга, я намерена довести дело до конца.

В конце концов, лучше красиво проиграть, чем вообще не играть.

Глава 4: "Стратегия выживания"

Следующие дни стали настоящим испытанием на прочность.

С одной стороны, дело явно пошло. Слух о нашем заведении разнесся по округе быстрее лесного пожара. Каждый день останавливались новые гости — торговцы, мелкие чиновники, даже пара небогатых дворян. Все хвалили кухню, удивлялись сервису, обещали рассказать знакомым.

С другой стороны, десять тысяч ливров за месяц по-прежнему казались астрономической суммой. При нынешних темпах мы заработаем от силы три тысячи. Этого мало. Катастрофически мало.

Нужны кардинальные изменения в стратегии.

Сидя в библиотеке за утренним кофе, я составляла новый план действий. Дождь за окном не прекращался уже третий день, превращая дороги в сплошное месиво грязи. Путешественников становилось меньше — кому охота тащиться по такой погоде?

Но это даёт мне время подумать. Как увеличить доходы? Варианты простые: либо больше клиентов, либо больше денег с каждого клиента. В идеале — и то, и другое.

Первый пункт плана — реклама. Анри развесил объявления в городе, но этого мало. Нужно действовать шире. Послать гонцов на соседние дороги, разместить объявления в других городах. Дорого, но без этого никак.

Второй пункт — повышение цен. Десять ливров за ночлег и питание — это дёшево для нашего уровня сервиса. Месье Мартен сам сказал, что цена смехотворная. Значит, можно поднять до пятнадцати ливров. А для особых клиентов — и до двадцати.

Третий пункт — дополнительные услуги. Почему ограничиваться только ночлегом и едой? Можно предлагать стирку белья, ремонт одежды, уход за лошадьми. За отдельную плату, разумеется.

Четвёртый пункт — банкеты и торжества. Почему бы не устраивать свадьбы, крестины, деловые обеды? Местные дворяне наверняка нуждаются в приличном месте для проведения мероприятий.

Записываю всё это на бумаге, прикидываю цифры. При удачном стечении обстоятельств можно выйти на нужную сумму. При неудачном... лучше не думать об этом.

— Мадемуазель, — входит мадам Бертран с озабоченным видом, — к вам посетители.

— Гости?

— Нет, местные. Мадам де Брессе с дочерью.

Мадам де Брессе — жена соседнего помещика, дама влиятельная и язвительная. Если она приехала, значит, новости о нашем заведении дошли до местного дворянства. И судя по выражению лица мадам Бертран, новости эти их не обрадовали.

— Проводите в гостиную. Я сейчас спущусь.

Быстро проверяю себя в зеркале. Выгляжу прилично — простое темное платье, волосы аккуратно убраны. Никаких вызывающих деталей, чистая совесть работящего человека.

Спускаюсь в гостиную и вижу двух дам в дорогих платьях и с кислыми лицами. Мадам де Брессе — женщина лет пятидесяти, полная, с надменным выражением лица. Её дочь Изабель — тощая девица лет двадцати пяти, старая дева с вечно поджатыми губами. Обе смотрят на меня так, будто я что-то неприличное.

— Мадам де Брессе, мадемуазель Изабель, — делаю реверанс. — Какая приятная неожиданность! Чем могу быть полезна?

— Мы пришли по деликатному вопросу, — начинает мадам де Брессе голосом, полным неодобрения. — Касающемуся репутации нашего округа.

— Слушаю вас.

— Дорогая Элеонора, — голос у неё становится елейным, — мы слышали самые невероятные слухи. Говорят, что вы... как бы это помягче выразиться... содержите трактир?

— Постоялый двор, — поправляю. — Для приличных путешественников.

— Боже мой! — Мадам де Брессе хватается за сердце. — Значит, слухи правдивы! Элеонора, милая, вы понимаете, что делаете?

— Зарабатываю на жизнь честным трудом.

— Честным трудом! — Изабель наконец подает голос, и в нём звучит настоящий ужас. — Элеонора, мы дворяне! Дворяне не торгуют!

Вот оно. Священная мантра местной аристократии. «Дворяне не торгуют». А что дворяне делают? Разоряются, пьют, играют в карты и в конце концов умирают в нищете. Но зато с честью!

— А что дворяне должны делать? — спрашиваю невинно. — Умирать с голоду?

— Должны искать покровительства, заключать выгодные браки, служить королю... — начинает мадам де Брессе.

— Мой брат не способен к службе, выгодных женихов в округе нет, а покровители почему-то не спешат нам помогать.

— Но торговля! — ужасается Изабель. — Это же так... низко!

— А долговая тюрьма — это высоко?

Обе дамы замолкают. Видимо, до них дошли слухи и о наших финансовых проблемах.

— Элеонора, — мадам де Брессе