Ради любви и чести - Джоди Хедланд Страница 20

— Миледи, — сказал я, бросаясь к ней.

На ней было великолепное бархатно-зеленое платье с пышной юбкой, такое темное, что в полумраке коридора оно казалось почти черным. Этот

цвет удачно подчеркивал бледность ее кожи. Она стояла передо мной белая

как лилия, и невероятно красивая. Во мне опять всплыл вопрос: была ли ее

кожа такой же мягкой на ощупь, как выглядела.

— Я рад, что вы здесь, — сказал я. — Я уже начал волноваться, что вы

передумали провести ночь в моей компании.

— Я действительно передумала, — сказала она с откровенностью, которая мне в ней нравилась.

Она наклонила голову, и ее искусно уложенные локоны прикрыли

ушко, искушая меня прошептать что-нибудь в него. Для любой другой

женщины это стало бы маленьким знаком. Но я понимал, что леди Сабина не

играет в такие игры. Она была либо слишком невинна, либо слишком честна, а может, и то и другое вместе.

— Я не имею права тратить ваше время и внимание, когда вы так явно

хотите посвятить их другому человеку.

Я резко остановился перед ней и нахмурился. Темно-зеленый цвет ее

платья подчеркивал ее изумрудные глаза, делая их такими же сочными, как

мягкий мох на лесной поляне. Она окинула меня критическим взглядом, явно

ожидая объяснений, хотя я понятия не имел, что мне нужно объяснять.

— Весь день я с нетерпением ждал возможности показать вам свою

коллекцию произведений искусства, — сказал я, надеясь, что мой ответ

успокоит ее. — По правде говоря, я не мог придумать ничего другого.

— Значит, леди Элейн не присоединится к нам?

Я не понял обвинения в ее голосе:

— А зачем ей это? Леди Элейн прилагает все усилия, чтобы вытерпеть

мои нудные лекции и описания, и на самом деле совершенно не интересуется

искусством.

— Совершенно ясно, в чем заключаются ее интересы.

— В основном она интересуется собой. — В тот момент, когда я произнес

эти слова, я пожалел о них. Мне не следовало этого говорить. Элейн –

прекрасная леди. Давнишний друг семьи.

— Я хотела сказать, что вы и есть ее интерес.

Леди Сабина улыбнулась и сморщила нос, пряча веснушки. Хотя

поначалу я не особенно любил эти крапинки, они начинали мне нравиться.

— Она думает, что я ей нравлюсь, — сказал я, понимая теперь, что

Сабина неправильно поняла наши с Элейн отношения. — Но большую часть

времени я доводил ее до полного изнеможения.

— Ей определенно не скучно с вами, сэр.

Я не смог сдержать улыбку:

— Не слышу ли я намека на ревность, миледи?

Она быстрым шагом двинулась вперед по коридору, но я успел

заметить смущение на ее лице.

— А, так вы ревнуете, — сказал я, шагая за ней, улыбаясь.

— Не возвышайте себя, сэр. Вы и так слишком высокий.

Я усмехнулся и протянул ей руку:

— Никогда бы не подумал, что вы опуститесь до мелочной ревности. Вы

кажетесь настолько выше этого.

— Так и есть. — Она взяла меня под руку и позволила вести себя. — Если

вы хотите ухаживать за леди Элейн, я не стану мешать вам выставлять себя

дураком.

— А если я захочу ухаживать за вами? — Я понизил голос. — Тогда вы

меня остановите?

Она слегка споткнулась, но продолжила:

— А вы попробуйте и увидите. — Она игриво улыбнулась мне, и мой

пульс забился вдвое быстрее.

Конечно же, не возражал против того, чтобы мои попытки завоевать ее

расположение вышли на совершенно новый уровень. Я должен был сделать

ей предложение сегодня вечером, несмотря ни на что. Я уже решил.

Конечно, для этого не помешает очаровать ее сверх всякой меры.

Я провел ее в одну из комнат, которые мой дед использовал для

хранения и демонстрации многих реликвий. Это была одна из самых

больших комнат замка, обшитая панелями теплых тонов и темного дерева, с

канделябрами, которые давали достаточно света, чтобы осветить все

экспонаты. В воздухе витал затхлый запах — свидетель богатой древней

истории, заключенной в этих четырех стенах.

Пройдя всего несколько футов, леди Сабина остановилась и ахнула. Ее

лицо сияло от восторга, глядя на сокровища, представленные перед нами. Я

улыбнулся ее удовольствию и понял, что наслаждаюсь тем, что делюсь с ней

этими вещами. Я знал, что она оценит их, внимательно выслушает все, что я

расскажу, а потом добавит что-то свое. Ей не нужно было притворяться, что

они ей нравятся. Леди Сабина любила произведения искусства так же сильно, как и я.

Я снова потерял счет времени, медленно прохаживаясь по комнате.

Через какое-то время мы, наконец, достигли дальнего конца, где с

восхищением остановились перед старинным крестом из бронзы, украшенным алыми драгоценными камнями, изображавшими кровь Христа.

Мы рассматривали изображение Страшного Суда, выполненным в виде

горельефа из слоновой кости. Какое-то время мы стояли молча, наслаждаясь

замысловатой работой и мыслью мастера, которое она передавала.

«Нужно действовать сейчас» — решил я, бросив быстрый взгляд на

слабый свет, пробивающийся сквозь закрытые ставни, защищающие от

выцветания и порчи шедевры. Скоро взойдет солнце, а вместе с ним

проснется и шумный дом. Если я хотел сделать предложение, то теперь самое

время.

Я потянулся к руке леди Сабины и переплел свои пальцы с ее. Она не

отстранилась и позволила нашим пальцам соединиться, как будто мы были

двумя сторонами резьбы, идеально подогнанными друг к другу. Из-за

трепета от того, что я держу ее за руку, я никак не мог произнести нужные

слова.

— Сабина, — еле слышно, наконец, прошептал я.

Что-то в моем тоне, должно быть, насторожило ее, уловив перемену в

моих мыслях. Она напряглась и начала отдергивать руку. Мне нужно было

действовать быстро, иначе я совсем упущу момент. Я взял ее за другую руку

и повернул ее к себе:

— Сабина, — сказал я снова, мягко. — Вы удивительная девушка.

И я действительно так думал. Я не знал ни одной женщины, которая бы

могла часами слушать мою болтовню.

— Вы тоже не такой уж простак, — выдохнула она.

Ее длинные ресницы касались бледной кожи щек. А когда она подняла

их и встретилась со мной взглядом своих карих с зелеными крапинками глаз, у меня внутри все перевернулось. Мое дыхание участилось, и я странно

задрожал. Мне не нужно было заставлять себя поцеловать ее. Меня охватила

острая потребность в этом. Я не мог думать ни о чем другом. Раз уж она

скоро станет моей невестой, зачем сопротивляться этому желанию? Я

нетерпеливо наклонился, чтобы прикоснуться к ее губам. Ее глаза

расширились, но она не отодвинулась, только перевела взгляд на горничную

в кресле у двери. Девушка бодрствовала почти всю ночь и