Дилемма дебютантки - Валери Боумен Страница 14

вовсе не глупость, а смелость и оптимизм. За это я тебя и люблю. Ты всегда так счастлива и полна надежд. Не хандришь, не жалуешься, не отказываешься подчиняться требованиям — не то, что я. Всегда находишься на солнечной стороне и от любого ждешь только самого хорошего.

Джессика смахнула слезу со щеки.

— Это детские мечты — чтобы все вокруг были хорошими.

— Неправда! Кроме того, Торнбери не единственный мужчина на земле.

— И, слава богу!

Джессика вымученно улыбнулась. Настал момент поменять тему. Ей не нравилось говорить о том, какие они разные, она никогда не делилась неприятностями с сестрой, чтобы та не переживала, потому что обожала ее.

— Кстати, о Торнбери. О чем вы говорили сегодня в гостиной? — изобразив незаинтересованность, спросила Джессика. — Он не был груб с тобой?

— Да он один большой сюрприз, — ответила Элизабет.

Джессика удивленно посмотрела на сестру.

— О, Лиз, только не говори, что увлеклась им! Кто угодно, но не он.

От одной мысли, что этот ужасный человек обратил внимание на ее любимую сестру, ей становилось плохо.

Элизабет расхохоталась.

— Вот уж нет! И, кроме того, даже если бы я заинтересовалась им, то могу уверить: меньше всего он проявлял интереса ко мне, а вот побольше разузнать о тебе — это да.

Джессика залилась краской.

— О чем ты? Что он пытался выведать обо мне?

— Спрашивал, что тебе нравится.

Джессика, вздернув нос, фыркнула.

— Что мне нравится? Для чего ему это?

— Я сказала, что ты любишь драгоценности, шоколад и цветы.

Джессика нахмурилась.

— О, тебе не нужно было этого говорить: не хочу, чтобы он знал обо мне хоть что-то.

— Ну, вот и хорошо. В следующий раз от твоего имени я скажу ему, что мне не позволили ничего говорить.

— Нет-нет, этого тоже говорить не надо, — и Джессика торопливо добавила: — Я не хочу, чтобы он узнал, что мы говорим о нем. Он абсолютно непредсказуем, насколько я понимаю.

— Могу представить, — кивнула Элизабет с хитрой улыбкой.

Джессика заглянула в ее лицо и прижала руку к губам.

— Что ты имеешь в виду? Ты же не думаешь, что меня волнует, что он думает или говорит? Мне просто стало любопытно, вдруг ты чем-то привлекла его.

— Нет, Джесс, моя особа никого не привлекла, — с нарочитым сожалением проговорила Элизабет.

— О, не говори так! Ты же знаешь, что многие джентльмены приходят с визитами к тебе, а ты их избегаешь.

— Да, и получаю от этого удовольствие, — широко улыбнулась сестра.

— Однажды тебе все-таки придется кого-то выбрать. Сама удивишься, когда поймешь, как приятно может быть в компании джентльмена.

— Ни один джентльмен не заменит хорошую книгу, — возразила Элизабет, решительно тряхнув головой.

— Ты неисправима, Лиз, — засмеялась Джессика.

— Более того, у меня стойкое ощущение, что герцог Торнбери тоже неисправим, — лукаво добавила сестра.

Словно предупреждая, в голове Джессики тихо зазвенели колокольчики.

— Ты о чем?

— О том, что, по моему ощущению, Торнбери вернется. Попомни мои слова.

Глава 9

Городской дом маркиза Уитморленда

На следующий день

В приподнятом настроении Эйден поднимался по ступеням парадного городского дома маркиза Уитморленда. Он ничего не оставил на волю случая. Теперь упрямая леди Джессика все-таки примет его извинения. Вооруженный информацией, полученной от леди Элизабет, он надеялся наконец получить прощение. Ему почему-то это было важно.

Эйден оглянулся и одобрительно оглядел целую колонну лакеев, каждый из которых держал в руках вазу из сверкавшего хрусталя с дюжиной розовых роз. Вот! Никто из ее воздыхателей не додумался до этого. Теперь гостиная в доме маркиза будет полна любимых цветов леди Джессики.

В сопровождении дворецкого он вошел в дом, а потом и в гостиную — и сразу встретился с ней взглядом. Как обычно, она расположилась на диванчике, но в настоящий момент в гостиной, кроме нее, были только мать и сестра. Пока один за другим лакеи входили в комнату, ее лицо постепенно заливалось краской — вне всякого сомнения, от переполнявших чувств. Еще немного, и она упадет на колени в знак благодарности.

Эйден еще раз взглянул на нее и отметил в волнении, как выражение крайнего удивления на лице леди Джессики стало меняться на… откровенный ужас. Он нахмурился. Почему она так выглядит?

Джессика встала, быстро подошла к нему и обвела комнату рукой, указывая на цветы.

— Зачем вы это устроили?

— Цветы для вас, миледи. Я решительно настроен заполучить ваше прощение и еще раз хочу сказать, что очень сожалею о своем поведении на балу леди Шиллингем, а теперь пытаюсь добиться вашей благосклонности.

Теперь-то она должна простить его. Разве не так?

Она прищурилась, и ее глаза стали как щелки.

— Это же не цветы, — широким жестом она указала на вазы, которые теперь стояли на всех поверхностях в комнате. — Это же трупы!

Захлопав глазами, Эйден поднял на нее удивленный взгляд.

— Но мне сказали, что вы обожаете цветы, в особенности розовые розы.

Джессика уперла кулаки в бока.

— Да, я обожаю цветы. Да, я действительно люблю розовые розы, но это должны быть живые цветы — в парке или на клумбе. Ваши же погибнут меньше чем через неделю. Настоящее убийство!

Разочарование медленно проникало в грудь Эйдена. Она что, шутит? По существу, он устроил тут галерею из ее любимых роз, и за приличную цену, а она отказывается от них? Называет трупами? Он скрипнул зубами от злости и посмотрел на леди Элизабет, которая опять сидела в своем любимом кресле в углу, уткнувшись в книгу. Девушка подняла голову и пожала плечами.

— Я сказала вам, что она любит розовые розы, но и представить не могла, что вы опустошите все цветочные магазины в округе.

Какое-то время Эйден стоял посреди гостиной, обдумывая нелепую ситуацию, в которую сам себя завлек, затем резко развернулся и направился к двери.

— Я должен был предвидеть, что все не так просто, — проходя мимо леди Джессики по пути в холл, заметил Эйден.

Она стояла, скрестив руки на груди, и он мог физически ощутить волну недовольства, исходившую от нее.

— Что именно? — спросила она резко.

— Все, что имеет отношение к вам, — бросил он через плечо.

— О, так я еще и виновата? — взвилась Джессика.

Эйден неожиданно остановился, повернулся к ней лицом, потом медленно подошел ближе и с усмешкой проговорил:

— Нет, миледи, это не ваша вина и не ваша ошибка. Вы у нас совершенство. Это я сплошной хаос.

— Я не просила вас приносить цветы и вообще не хотела вас видеть.

Он смотрел на нее, едва сдерживая гнев.

— Никогда не