Власть и прогресс - Саймон Джонсон Страница 28

Чем может помочь демократия?

Гарантированного пути к достижению этих целей у нас нет, однако ясно, что ключевую роль здесь могут сыграть демократические политические институты. Споры о плюсах и минусах демократии восходят по меньшей мере к Платону и Аристотелю; стоит заметить, что оба мыслителя не слишком симпатизировали этой политической системе, опасаясь, что многоголосье легко превращается в какофонию. Но, несмотря как на эти страхи, так и на постоянные опасения по поводу устойчивости демократии в современной популярной прессе, имеющиеся данные ясно показывают, что демократия способствует экономическому росту, расширению и распространению государственных услуг, снижению неравенства в образовании, здравоохранении и наличии возможностей. Например, исследования показывают, что страны, перешедшие к демократии, в первые 20 лет после демократизации увеличивают ВВП на душу населения на 20–30 %; часто это сопровождается повышением инвестиций в образование и здравоохранение.

Почему демократии справляются с жизнью лучше, чем диктатуры или монархии? Неудивительно, что единого ответа мы не найдем. Некоторые диктатуры попросту плохо управляются; большинство недемократических режимов склонно заводить «фаворитов», зачастую предоставлять им монополии, разрешать экспроприацию ресурсов в пользу элиты. Демократия же, как правило, не только разрушает олигархию, но и сдерживает аппетиты правителей и мешает нарушать закон. Демократия порождает больше возможностей для людей скромного достатка и создает более равное распределение власти. Часто ей удается успешно разрешать внутренние споры и конфликты мирными средствами. (Да, в последнее время демократические институты в США и значительной части остального мира показывают себя не с лучшей стороны; к вопросу, почему так происходит, мы вернемся в главе десятой.)

Есть и еще одна причина успеха демократии: возможно, в многоголосье – ее главная сила. Когда нет условий для господства одной-единственной точки зрения, более вероятно, что из множества противоборствующих голосов сложится баланс сил, который не даст власть имущим навязать свое эгоцентрическое видение всем остальным.

Это преимущество демократии связано с идеей, которую высказал более 200 лет назад французский философ маркиз де Кондорсе. Он выдвинул аргумент в пользу демократии, который сам назвал «теоремой присяжных». Согласно его теореме, суд присяжных – например, состоящий из двенадцати человек с разными точками зрения, – примет хорошее решение с большей вероятностью, чем один-единственный человек. Каждый высказывает свою позицию, излагает свои соображения и предубеждения, которые от вопроса к вопросу могут меняться. Если назначить одного из них главным, сказать: «Решать будет он», этот человек вполне может принять плохие решения. Но, если собрать в одной комнате нескольких человек с разными мнениями и если конечное решение должно вобрать в себя все их точки зрения, с немалой вероятностью это приведет к хорошим решениям. Хорошо организованная демократия работает так же, как суд со множеством присяжных.

Наш аргумент в пользу демократии близок к этому, но звучит немного иначе. Возможно, преимущество демократии не просто в том, что она пытается вывести «среднее арифметическое» из разных мнений, но в том, что позволяет разным мнениям взаимодействовать и уравновешивать друг друга. Сила демократии – в том, что она дает возможность выбирать из нескольких точек зрения и обсуждать разногласия, которые при этом часто возникают. Отсюда важнейшее следствие, о котором мы уже говорили в главе первой: разнообразие – не просто «симпатичная черта», но нечто совершенно необходимое, чтобы сдерживать гордыню элит. Именно в разнообразии – сама суть силы демократии.

Этот аргумент почти диаметрально противоположен взгляду, общепринятому в политических элитах многих западных демократий, основанному на идее «делегирования власти технократам». Согласно этой точке зрения, в последние десятилетия получающей все больше поддержки, важные политические решения – например, касающиеся финансовой политики, налогообложения, кредитной помощи, смягчения изменений климата или регуляции ИИ, – должны принимать специалисты-технократы. Широкой публике лучше не вдаваться в детали сложных вопросов, в которых она, мол, все равно не разбирается.

Однако именно такой технократический подход привел к политике, которая сначала поощряла «волков с Уолл-стрит», а затем – во время финансового кризиса 2008 года – предложила им фактическую амнистию и спасение от банкротства на невероятно щедрых условиях. Весьма красноречиво, что большинство ключевых решений до, во время и после кризиса принимались за закрытыми дверями. На этом примере мы видим, что приверженцев технократического подхода к демократии легко заманить в ловушку специфического видения, например поклонения крупному капиталу, на которое «купилось» большинство политиков в начале 2000-х годов.

По нашей оценке, подлинное преимущество демократии – в значительной мере именно в том, что она позволяет избежать тирании узкого видения. Чтобы этот механизм работал, мы должны приветствовать и поощрять демократическое многоголосье. И обычные люди, которых оттесняет от принятия решений технократический консенсус, кажется, это понимают. В опросах поддержка демократии идет бок о бок с неприязнью к всезнающим «экспертам»; те, кто верит в демократию, не хотят уступать свои голоса в политике экспертам и их приоритетам.

Сами эксперты часто клеймят такое многоголосье, заявляя, что «человек с улицы» не может внести ничего ценного в обсуждение сложных технических проблем. Но мы выступаем не за то, чтобы граждане из всех слоев общества обсуждали законы термодинамики или выбирали голосованием наилучший алгоритм распознавания речи. Мы говорим о том, что технологический выбор – то, как мы используем алгоритмы, финансовые продукты, законы физики, – как правило, влечет за собой определенные социальные и экономические последствия; и в обсуждении этих последствий – того, считаем ли мы их желательными или хотя бы приемлемыми, – право голоса должно быть у каждого.

Когда компания решает разработать систему распознавания лиц, способную отслеживать лица в толпе, – например, чтобы успешнее продавать им продукцию или чтобы мгновенно вычислять участвующих в протестах, – на вопрос о том, как должно работать это программное обеспечение, лучше всего ответят разработчики. Но именно общество в целом должно иметь возможность высказаться, нужно ли вообще разрабатывать и применять такую технику. Прислушиваться к различным голосам необходимо для того, чтобы яснее представлять все последствия, ведь по поводу желательных или нежелательных последствий прекрасно могут высказываться и не-эксперты.

Подведем итоги: демократия – важнейший элемент того, что мы рассматриваем как институциональные основания инклюзивного видения. Отчасти это связано с тем, что демократия, как правило, обеспечивает более равное распределение власти и лучшие законы. Но не менее важно и создание контекста, в котором обыкновенные люди хорошо информированы и политически активны, в котором как принятые нормы, так и социальное давление требуют рассматривать различные мнения и точки зрения, предупреждают монополизацию повестки дня и помогают сохранять равновесие в обществе, культивируя противодействующие силы.

Видение – сила

Часто случается, что многие не поспевают за ходом прогресса – если только направление, в котором движется прогресс, не учитывает интересов всего общества.