Власть и прогресс - Саймон Джонсон Страница 29

Мы уже показали в этой главе, что в современном обществе важнейшую роль в таких решениях играет не столько экономическая, политическая или военная власть, сколько сила убеждения. Власть Лессепса строилась не на пушках и не на танках. Он не был особенно богат, не занимал важных государственных постов. Но с силой убеждения у Лессепса все было лучше некуда!

Убеждение особенно важно, когда заходит речь о технологическом выборе; как правило, побеждают и воплощаются в жизнь технологические видения тех, кто способен убедить других.

Мы рассмотрели также, откуда берется сила убеждения. Разумеется, важны и качество идей, и личная харизма. Но силу убеждения определяют и более системные характеристики. Те, кто способен определять повестку дня, – как правило, люди с высоким статусом, имеющие доступ в коридоры власти, – скорее всего, будут особенно убедительны. И социальный статус, и доступ в высокие кабинеты определяется социальными нормами и институциями; они решают, найдется ли место для разнообразных голосов и интересов за столом, где принимаются важные решения.

Наш подход подчеркивает, что такое многоголосье критически важно, поскольку это самый надежный путь создать систему противовесов, которая поможет удержать в узде эгоистичные и чересчур самоуверенные видения. Все это общие соображения, но в контексте обсуждения новых технологий они становятся особенно важны.

Далее мы видели, как сила убеждения порождает мощную динамику самоподкрепления: чем чаще люди к вам прислушиваются, тем более повышается ваш статус, тем более вы успешны экономически и политически. А это значит, что у вас все больше возможностей продвигать свои идеи, увеличивать свою силу убеждения, подкреплять ее политическими и экономическими ресурсами.

Такая обратная связь особенно важна, когда речь идет о технологическом выборе. Технологический ландшафт определяет не только то, кто процветает, а кто плетется позади; он оказывает решающее влияние на то, кто обладает властью. Те, кого новые технологии обогащают, чей престиж повышается, а голос становится громче, обретают больше власти. Сам технологический выбор, в свою очередь, определяется доминирующим видением и с большой вероятностью подкрепляет власть и статус тех, чье видение его определило.

Эта динамика самоподкрепления своего рода порочный круг. Те, кто изучает историю и политэкономию, давно уже заметили эту динамику, исследовали пути, с помощью которых она увеличивает политическое влияние богачей, и показали, как дополнительная политическая власть помогает им становиться еще богаче. То же верно и для той олигархии нового видения, которая доминирует в мире современных технологий в наши дни и пытается кроить по своему усмотрению наше будущее.

Возможно, вы подумаете: что ж, пусть лучше над нами властвует сила убеждения, чем сила репрессий. Во многих смыслах это верно. Но сила убеждения в современном контексте может быть столь же пагубна в двух отношениях. Для начала те, кто обладает силой убеждения, нередко убеждают себя не обращать внимания на тех, кто страдает из-за их выбора, и вообще на сопутствующий ущерб. (Ведь они на правильной стороне истории и действуют ради общего блага!) Кроме того, слабые стороны выбора, сделанного в результате убеждения, далеко не так заметны, как в выборе, совершаемом по принуждению, поэтому их легче не заметить и, скорее всего, сложнее будет исправить.

Перед нами ловушка видения. Когда видение стало господствующим, трудно стряхнуть его оковы, ведь люди склонны ему верить. А если видение выходит из-под контроля, поощряет чрезмерную самоуверенность и закрывает всем глаза на возможные трагические последствия – все становится еще хуже.

Люди, далекие от технологического сектора и не вхожие в современные коридоры власти, чувствуют, что с ними обходятся несправедливо – и это понятно; на самом же деле они далеко не беспомощны. Мы не обречены снова и снова попадаться в капкан чужого видения. Мы можем поддерживать альтернативные нарративы, создавать более инклюзивные институции, усиливать другие источники власти, ослабляющие эту ловушку.

Мир технологий чрезвычайно разнообразен и гибок; в нем нет недостатка в убедительных нарративах, поддерживающих альтернативные пути прогресса. Там, где идет речь о технологиях, всегда существует много путей, каждый со своими последствиями; если мы цепляемся за какую-то одну идею или узкое видение, обычно это не потому, что других возможностей просто нет. Скорее, причина в том, что это узкое видение навязывают нам власть имущие, те, кто определяет повестку дня. Первый шаг к тому, чтобы исправить эту ситуацию, – изменить нарратив: проанализировать господствующее видение, разбить его на элементы, показать последствия, уделить время и внимание альтернативным путям развития технологий.

Мы можем работать и над созданием демократических институтов, участвующих в формировании повестки. Там, где к обсуждению допущены разные группы, где сокращается экономическое неравенство и, следовательно, сглаживаются различия в социальном статусе, где разнообразие и инклюзивность увековечены в законах и правилах, – там узкой группке людей становится сложнее навязать свое видение будущего всем остальным.

В самом деле, в дальнейших главах мы увидим, что институциональное и социальное давление по крайней мере иногда меняло господствующее видение и направляло движение прогресса по иному, более инклюзивному пути. То, что мы предлагаем, уже делалось в истории – значит, это можно сделать еще раз.

Но, прежде чем обратиться к применению этих идей в современном контексте, в следующих трех главах мы обсудим сложную и не всегда благотворную роль технологических изменений – сперва в доиндустриальном земледелии, затем на ранних стадиях индустриализации. В обоих случаях мы увидим, что изобретения и новые технологии внедрялись во имя общего блага, – однако, движимые узким видением, зачастую приносили большинству населения не пользу, а вред. Лишь там, где развивалась мощная система противодействующих сил, направление прогресса менялось, неся процветание всему обществу.

Глава четвертая

Как взращивают нищету

«…И Вавилон, так часто разрушаемый —

Кто отстраивал его снова и снова?

В каком из дворцов блистающей золотом Лимы

Жили ее строители?»

Бертольд Брехт, «Вопросы рабочего, читающего книги», 1935 год

«Бедняки в этих приходах могут сказать – и справедливо: говорят, что Парламент оберегает наше право собственности; но я знаю только, что у меня была корова, а указ Парламента ее у меня отобрал».

Артур Янг, «Исследование о допустимости использования пустошей в целях улучшения благосостояния и поддержки бедняков», 1801 год (курсив авторский)

Итальянский ученый Франческо Петрарка первый заговорил о том, что вслед за падением Западной Римской империи в 476 году для Европы настали времена, «объятые тьмой и непроницаемым мраком».