Власть и прогресс - Саймон Джонсон Страница 19

Несколько лет спустя Лессепс умер, опозоренный и всеми покинутый. Его сын и другие компаньоны сели в тюрьму за мошенничество. Канал был заброшен. Однако настоящую цену заплатил не Лессепс. Инвесторы вложили в проект около миллиарда франков; на строительстве погибли 5 000 французов и 17 000 уроженцев Вест-Индии – и все ради мыльного пузыря.

Панама по-американски

Когда в 1904 году за этот проект всерьез взялись американцы, и железнодорожные пути, и доступное оборудование почти не отличались от того, каким пользовались французы. И поначалу американцы повторили многие их ошибки – в том числе спровоцировали эпидемию желтой лихорадки.

В конечном итоге французы потерпели неудачу, поскольку попали в ловушку искаженного видения, не позволившего им ни рассмотреть альтернативные пути использования доступных ноу-хау и технологий, ни осмыслить возникающие трудности. Они не пожелали отступать, даже когда горы трупов на дороге ясно показали, что выбранный путь ведет в тупик. Технооптимизм, безграничная самоуверенность, ложное чувство безопасности – все это были отличительные свойства видения Лессепса. На этот раз человеческая гордыня не просто принесла страдания беднякам «во имя прогресса» – она ослепила руководителя проекта, заставила его закрывать глаза на самые бесспорные факты и в конце концов привела к катастрофе.

У американцев, разумеется, имелись свои предрассудки. Как и Лессепс, они не слишком пеклись о местных жителях. Условия работы и для них, и для иностранной рабочей силы были тяжелыми. Но очень существенное различие состояло в том, что к задержкам и препятствиям на пути американцы – особенно политики в Вашингтоне – относились серьезно. После первых же неудач они сменили руководство канала, направили туда новых людей, новую технику и новые идеи. Когда работа затормозилась и появилась угроза эпидемии, президент Теодор Рузвельт передал контроль над проектом американским менеджерам, живущим в Панаме, – тем, кто намного лучше понимал местные условия, в том числе ключевую важность здоровья рабочих.

Благодаря оккупации Кубы американцы уже немало знали о сохранении здоровья в тропиках. Они перенесли обретенные на Кубе навыки и техники уничтожения москитов в Панаму. Вокруг территории стройки вырубали деревья, выкорчевывали все растения, на территории запрещалась стоячая вода. Чтобы не позволить москитам плодиться, ремонтировали дороги и улучшали дренажную систему.

Хотя научные знания о каналах и земляных работах со времен французских усилий не продвинулись вперед, американцы, не скованные видением Лессепса, использовали те же знания по-другому, более эффективно. Новые инженеры привнесли в организацию бурения, раскопок и логистики приемы, которым научились благодаря масштабному строительству железных дорог в США. Французы тщетно искали способ быстрого избавления от грязи и камней. Американский главный инженер увидел в этом логистическую проблему – и обеспечил скоростную перекладку железнодорожных путей, позволившую быстро вывозить строительные отходы на поездах.

Появилась у американцев и новая великая идея, которая, по иронии судьбы, впервые была воплощена в Суэце и изначально предлагалась для Панамского канала. Канал на уровне моря требует слишком масштабных земляных работ; почему бы вместо этого не отвести русло реки Чагрес, создающей столько проблем, и не создать рукотворное озеро? А затем построить большие шлюзы, которые позволят судам подниматься на уровень озера, а потом спускаться на уровень океана с другой стороны.

У Суэцкого канала шлюзов нет и по сей день; однако взгляните на карту – и увидите, что по своей структуре он очень напоминает Панамский. Инженеры Лессепса выкопали канал от Средиземного моря до Горьких озер, а затем наполнили их океанской водой, превратив пересохшее соленое озеро в маленькое внутреннее море. Из своего Суэцкого успеха Лессепс извлек неверный урок. Вместо того, чтобы сопротивляться шлюзам, ему стоило присмотреться к тому, как естественный рельеф здесь был использован для сокращения объема работ. К несчастью, после постройки Суэцкого канала Лессепсом прочно завладело мировоззрение, исключающее любые альтернативы.

То, что мы делаем с технологиями, зависит от того, в какую сторону стремимся направить прогресс и что считаем приемлемой ценой. Зависит это и от того, умеем ли мы учиться на своих ошибках и извлекать уроки из опыта. В этом американское видение, пусть столь же ошибочное и некорректное в других вопросах, доказало свое превосходство над французским.

Видение как ловушка

Лессепс был харизматичным, предприимчивым, амбициозным человеком. Имел большие связи; к его услугам была мощь французского, а временами и египетского государства. Его успех в Суэце обворожил многих современников. Может быть, важнее всего, что Лессепс проповедовал безбрежный технооптимизм XIX столетия: от технологических прорывов и крупных инфраструктурных проектов, финансируемых обществом, выиграют все – и Европа, и весь мир. Такое видение привлекло на его сторону и французское общество, и тех, кто принимал решения во Франции и в Египте. Без этого, на одной силе воли, Лессепс едва ли построил бы 120-мильный канал через египетскую пустыню, особенно когда его начали преследовать неудачи. Технологии – ничто, если нет видения.

Но видение включает в себя искажения реальности; это не только указатель, но и шоры на глазах. Можно восхвалять дальновидность Лессепса в Суэце и его преданность техническим новшествам; но еще одним важнейшим элементом его успеха стал принудительный труд тысяч египетских рабочих – тех, кто от прогресса в понимании Лессепса ничего не выигрывал. И даже в собственной системе координат видение Лессепса потерпело колоссальное поражение: величайшая его сила – уверенность в себе и ясное понимание цели – оказалась и роковой слабостью. Именно видение не дало ему ни признать неудачу, ни приспособиться к изменившимся обстоятельствам.

Повесть о двух каналах иллюстрирует самую пагубную сторону этой динамики. В Панаму Лессепс принес те же убеждения, тот же французский капитал и специалистов, ту же институциональную поддержку Европы. Но на этот раз не смог понять, что требуется на новом месте, – и упрямо отказывался изменить свой план перед лицом фактов, противоречащих его изначальному мнению.

Ментальность Лессепса в каком-то смысле очень современна. Тяга к грандиозным проектам, технооптимизм, вера в силу частных инвестиций, равнодушие к судьбе бессильных и безгласных – все это роднит его со многими современными главами корпораций.

Уроки, извлеченные из Панамской катастрофы, важны для нас и по сей день – может быть, сейчас важнее, чем когда-либо. На Парижском конгрессе 1879 года один американский делегат сказал:

«Неудача этого конгресса преподаст людям спасительный урок: при республике необходимо думать самим, а не поддаваться чужому влиянию».

Увы, урок этот, как видно, до сих пор не усвоен.

Прежде чем переходить