Власть и прогресс - Саймон Джонсон Страница 20

к нашим нынешним бедам и к неспособности извлечь уроки из прошлых катастроф, навлеченных на человечество во имя прогресса, попробуем ответить на ключевые вопросы. Почему видение Лессепса обрело такую силу? Как он убедил остальных? Почему другие голоса – особенно голоса тех, кто в результате пострадал, – остались неуслышанными? Ответы на эти вопросы коренятся в понятии общественной власти; чтобы ответить, необходимо понять, верно ли, что мы действительно живем «при республике».

Глава третья

Сила убеждения

«Власть в этом узком смысле – это способность говорить, а не слушать. В каком-то смысле это возможность позволить себе не учиться».

Карл Дейч, «Нервная система правительства», 1966 год

«Нами управляют, формируют наше сознание, воспитывают наши вкусы, предлагают нам идеи по большей части люди, о которых мы никогда ничего не слышали».

Эдвард Бернейс, «Пропаганда», 1928 год

Направление прогресса – а следовательно, и то, кто от него выиграет и кто проиграет, – зависит от того, какому видению следует общество. Так, именно видение Фердинанда де Лессепса, сдобренное хорошей дозой гордыни, вызвало катастрофу с Панамским каналом. Но чем объяснить, что то или иное видение обретает такую силу? Как Лессепс сумел убедить стольких людей, отбросив все опасения, рискнуть своими деньгами или даже жизнью? Ответ лежит в понятии «общественная власть», а конкретнее – в силе убеждения, позволившей Лессепсу привлечь на свою сторону тысячи мелких инвесторов.

Это огромное доверие людей Лессепс получил благодаря своему социальному статусу, политическим связям и впечатляющему успеху в строительстве Суэцкого канала. Он обладал харизмой, подкрепленной привлекательной историей. Он убедил французское общество и инвесторов, а также людей, занимающих важные политические посты, что постройка канала в Панаме принесет стране как финансовую прибыль, так и иные, более широкие блага. Его видение вызывало доверие отчасти и потому, что, казалось, строилось на заключениях лучших в то время специалистов. Не скрывал Лессепс и того, чьи интересы имеют для него значение: в фокусе его внимания находились приоритеты Франции, ее престиж, а также выгода для европейских инвесторов – и в этом он совершенно сходился с теми, кто его поддерживал.

Коротко говоря, Лессепс обладал силой убеждения. Он прославился своим успехом, к нему прислушивались, он уверенно проталкивал свои взгляды и имел возможность определять повестку дня.

Сила или власть – это способность индивида или группы достигать своих открыто заявленных или подразумеваемых целей. Если двое претендуют на один кусок хлеба, именно сила определяет, кому он достанется. Цель, о которой идет речь, не обязательно материальна. Спор может идти и о том, чье видение будущего одержит верх.

Часто полагают, что власть всегда основана на принуждении. Это не совсем так. Верно, постоянное трение внутри общества и между обществами, находящее себе выход в нападениях и вооруженных столкновениях, сделало насилие вечным и неизбежным спутником истории человечества. Даже в мирные периоды угроза войны и насилия постоянно висит над нашими головами. Не так-то легко претендовать на кусок хлеба – или выражать свое мнение, – когда к тебе врываются орды захватчиков.

Но современное общество намного чаще прибегает к силе убеждения. Не многие президенты, полководцы или вожди так сильны, что могут заставить солдат идти в бой. Еще меньше политических лидеров способны просто взять и объявить, что решили изменить какой-нибудь закон. Лидерам подчиняются, потому что на их стороне общественные институты, нормы, взгляды, приписывающие им особое положение и влияние. Люди следуют за ними, убежденные, что так надо.

«Стреляйте в своего императора, если осмелитесь!»

В первое десятилетие после Великой французской революции 1789 года во Франции сформировался ряд республиканских политических институтов. Однако хаос и беспорядок продолжались, не прекращались также заговоры и казни. В Наполеоне Бонапарте, пришедшем к власти в 1799 году, видели человека, который сохранит ключевые принципы революции – равенство перед законом, приверженность науке, отмену привилегий аристократов – и при этом принесет стабильность.

В 1804 году, после серии военных побед, Наполеон короновался как император. С этих пор, оставаясь верным сыном революции (с чем, впрочем, соглашались не все), он стал верховным правителем, чью абсолютную политическую власть поддерживал его неоспоримый авторитет во французском обществе. Сотни тысяч французских солдат, как мобилизованных, так и добровольцев, шли за Наполеоном через всю Европу, в Италию, а затем и в глубь России. Дело не в том, что у него была какая-то особенная экономическая власть. И точно не просто в том, что он был императором или что у французской армии под его командованием имелась впечатляющая артиллерия.

Сила убеждения, которой обладал Наполеон, нигде не проявилась так ярко, как во время его последнего возвращения во Францию. После череды поражений он был низложен и отправлен в изгнание на остров Эльба в Средиземном море. В начале 1815 года он бежал с острова и с горсткой верных ему солдат высадился на южном побережье Франции. Оттуда он направился в Гренобль, но близ города дорогу ему преградил Пятый линейный полк. В этот момент у Наполеона не было ни официальной политической власти, ни денег, ни серьезной возможности кого-то к чему-то принудить.

Но оставалось личное притяжение. Наполеон спешился и двинулся к солдатам, присланным его арестовать. Подойдя к ним на расстояние ружейного выстрела, он сказал громко и твердо:

«Солдаты Пятого полка, стреляйте в своего императора, если осмелитесь! Или вы не признаете во мне императора? Разве не я водил вас в бой?»

И солдаты бросились к нему с криками: «Vive l’Empereur!» [«Да здравствует император!» (фр.) – прим. пер.]. Согласно позднейшей оценке самого Наполеона, «до Гренобля я был авантюристом – в Гренобль вошел как властелин». Через два месяца во главе армии из 280 000 солдат Наполеон снова давал отпор своим европейским врагам.

Огромную военную и политическую власть Наполеон приобрел благодаря способности убеждать. И за последние 200 лет ценность и значимость силы убеждения только повысились – об этом свидетельствует история финансового сектора в США во время кризиса 2008 года.

Волки с Уолл-стрит

Не только политическая и военная власть, но и власть экономическая держится на способности убеждать других. В наше время это заметно повсюду, особенно в США. Небольшая группка людей сказочно богата, и это богатство обеспечивает им высокий статус и значительный вес в политических и общественных вопросах. Одно из самых заметных средоточий экономической силы в Соединенных Штатах – Уолл-стрит, крупнейшие банки и контролирующие их банкиры.

Откуда исходит власть Уолл-стрит? Ясный ответ на это дают события мирового финансового кризиса 2007–2008 годов.

Исторически банковская индустрия в США была расколота: имелось множество