Колдовская ночь - Наталья Борисовна Русинова Страница 35

– Часа полтора назад. Завтрак сделала, кашу какую-то, и ушла. Велела в холод на улицу не соваться.

– А ты и послушалась.

– Ага, как видишь. К тебе старушка какая-то приходила вот почти только что, – сообщила Олька, заглядывая то в один пакет, то в другой. – О, мороженое. Обожаю со сгущёнкой. Морщинистая такая. Я её не пустила, конечно же. Она из-за калитки спросила, где ты и когда будешь. Но я ничего не ответила.

Филипп осторожно посмотрел во двор, на калитку, ожидая увидеть знакомый сгорбленный силуэт.

– Не знаю, кто такая, – продолжала Олька. – Странная. Говорит, передай папе, чтобы приходил, он знает, где искать. А ты и правда знаешь?

– Похоже, что да.

– Не думала, что у меня папа с Бабой-Ягой дружит, – Олька рассмеялась, выуживая из пакета мороженое.

Филипп потоптался на пороге, не соображая, что делать дальше. Оглядел комнату – работал телевизор, по стеклянной стенке аквариума ползла вверх улитка, а ещё всюду по полу летали мелкие обрывки разноцветных нитей, будто кошачья шерсть в период линьки. Завитушки прилипли к накидке на диване, скопились в углах и вдоль плинтусов. Филипп убирал два раза в день, и всё равно не помогало. От нитей нельзя было избавиться.

– Разбери пакеты до конца. А я сбегаю по делам.

– К Бабе-Яге? – спросила Олька. Она держала в руках банку зелёного горошка.

– Да, к ней самой.

Филипп присел на корточки, аккуратно собрал в ладонь обрывки ворса, скатал в комочек и только после этого вышел из дома.

4

Про бабу Глашу Антону в восьмом классе рассказал Егор.

– Она детей ест, – сообщил Егор, когда друзья курили «Приму» без фильтра за школьным туалетом. – Точно тебе говорю. Батя рассказывал, а ему бабушка. Бродит, значит, ведьма по ночам, заглядывает в окна и выискивает детей без присмотра. Потом хватает и ест.

– Прямо у окна? – хмыкнул Антон.

– Ну дурак ты. Конечно, нет. Утаскивает к себе в дом. И там… того.

Егор клацнул зубами, очень правдоподобно. Антону даже сделалось неуютно от этого странного звонкого звука, разнёсшегося по улице. Он осмотрелся. Крохотная бетонная площадка была пуста, чуть дальше, около футбольного поля, бегала дворняга, а за сетчатым забором, метрах в пяти, припарковался одинокий автомобиль. Жаркой весной в обеденное время вообще мало кого можно было встретить. Деревня будто погружалась в спячку, но на самом деле большинство людей попросту уезжали в город на работу и возвращались уже вечером, когда темнело.

– С чего ты вообще о ней заговорил?

Егор пожал плечами.

– Видел её. Приходила к соседям, к Митюкам, вчера. Я во дворе палку стругал для лука. А бабка прошла мимо калитки. Странная такая, в вязаном халате, языком цокает.

– Халат цокает?

– Туповат ты, Антоха, – хмыкнул Егор. – Здоровый парень, красивый, девчонки на тебя вешаются из всех классов разом, а туповат. Конечно, не халат. Бабка. Остановилась возле нашей калитки, поцокала и дальше пошла. Мне интересно стало, я через забор выглянул, там, где у Митюков виноград растет, и всё увидел. Ну, как всё. Кое-что. Бабка зашла к ним во двор, стала разговаривать с тётей Валей. Говорит, мол, всё по уговору, приноси младенца завтра вечером, буду ждать. А тётя Валя стоит бледная, трясётся, будто от страха, и кивает. А вокруг неё ниточки летают.

– Что за ниточки?

– Обрывки нитей. Ну, когда вяжут, остаются обрывки такие, завитушками.

В сказки Антон давно не верил, к тому же Егор очень любил привирать. Правда, обычно он привирал перед девчонками, чтобы те обратили на него – курносого и ушастого – хоть какое-то внимание.

– Значит, у тебя тут одна неувязочка, – сказал Антон. – Как же она хватает детей у окна, если ты говоришь, что Митюки сами ей должны младенца принести. Привираешь, как дышишь.

Егор сплюнул:

– Да если бы врал! Самому страшно сделалось. Хожу и думаю. Знаешь, над чем? Сегодня вечером тётя Валя понесёт младенца к бабке домой. Зачем, как думаете? Чтобы бабка съела! Зуб даю.

– Говорю же, любишь сказки рассказывать. У тебя получается, что бабка ест чужих детей. Не в первый раз, так? А почему об этом никто не знает? Полиция, например. Кто-то ещё. Младенцы, понимаешь, пропадают, а все вокруг молчат.

– Может быть, им нельзя говорить, – ответил Егор, подумав. – Мало ли. Это же ведьма. Наложила заговор, морок какой-нибудь. Все вокруг вроде бы всё знают, а молчат.

Антон снова почувствовал смутное беспокойство, хотя не понимал почему. Полчаса назад, на уроке биологии, мысли его были заняты баскетбольной игрой с шестой школой в субботу. Четвертьфинал района, между прочим. А у него болело правое колено. Непонятно было, что с этой болью делать и удастся ли за два дня её убрать. После школы он собирался забежать в аптеку, купить мазь и фиксирующую повязку, но вот сейчас, стоя за туалетом, понял, что мысли крутятся вокруг какой-то бабки Глаши. Сдалась она ему…

– Откуда ты это выдумываешь? – проворчал Антон. – Нормально же курили, ну.

Егор пожал плечами, затянулся, по старой школьной традиции выкуривая сигарету до основания, чтобы огонёк коснулся кончиков ногтей.

– Хочу вечером сходить туда, – сказал он. – Проследить за тётей Валей, как она младенца понесёт. Интересно, что дальше будет.

– Ты серьёзно?

– Серьёзнее не бывает. Всю ночь об этом думал. Не знаю, почему меня так зацепило. Понимаешь, одно дело, когда разные байки по деревне гуляют, ну, там, про леших, людоедов… А ещё, помнишь, деда долго обсуждали, который нечисть в колодце вырастил и ему дочь с ребёнком скормил. Или с ума сошёл, непонятно… Так вот, это одно. А когда я своими собственными ушами услышал их разговор, это ведь не байка, понимаешь? Никто об этом не говорит, но все знают. Страшно.

– Я бы не лез, куда не просят, – заметил Антон, который и сам придерживался этого правила и другим всегда советовал. – Без тебя разберутся.

– Одним глазком гляну, да и всё. Хочешь со мной?

– Я-то? Зачем мне?

– Поддержать. Одному страшно.

– Так и не лезь, – лениво повторил Антон. – Вечно ты такой, Егор. Суетишься, что-то придумываешь непонятное. А я тебе помогай. В драку на прошлой неделе с Мохнатым из десятого «Б» нафига полез? Потому что знал, что я рядом. Вдвоём мы его, конечно, ушатали. А толку? У меня вон колено теперь болит. А сейчас к какой-то бабке полоумной идти хочешь. Вдруг она и тебя сожрёт вместе с младенцем этим?

Антон рассмеялся собственной шутке, бросил под ноги окурок, вдавил в землю носком кроссовки.

– Приходи, –