Дети, сотканные ветром. 2 - Артём Ерёмин Страница 24

Киноварный указал на грудь трубочисту и тот достал из-за пазухи янтарь. Как только Лев снял мешок, свет лучины померк, а сияние камня усилилось.

– Дерево Ладо выведено до Раскола, – продолжал Киноварный. – И ради одной цели: поддерживать равновесие жизни в нестабильном мире. Ты понимаешь, юноша?

– Сударь, вы хотите сказать, что янтарь бывает не совсем камнем. Он…

– Крошечный Осколок древнего мира, в котором поселилось дерево Ладо.

И там живёт та, кто так похожа на маму, со щемящей тоской вспомнил Лев.

Киноварный порылся в бумагах и достал футляр. Из него он вытащил ветхий свёрток. Лев посчитал, что Поверенный даст его рассмотреть, и потянулся.

– Ой-ёй! – отдёрнул свёрток Киноварный. – Моего влияния с трудом хватило, дабы позаимствовать его из книгохранилища. Нас ничего не спасёт, если госпожа Фронталь заметит отпечатки сажи на столь древней вещице.

Пристыженный Лев бесполезно протёр руки о штанину.

На развёрнутом пергаменте оказалась вычурная гравюра. Изображённое ветвистое дерево с пышной кроной пронизывали лучи солнца. У мальчика похолодело внутри, его сон отпечатался на бумаге.

– Тут надпись…

– Несущие свет, – прочитал Киноварный. – Предположительно. Такой письменностью перестали пользоваться задолго до Раскола. Несущие порядок. Закон.

– Знания.

– Вероятно, – Киноварный спрятал свёрток обратно в футляр. – Ты смышлёный юноша. И, вероятно, догадался, как рисунок перекликается с твоим блюстителем. Гравюры приписывают к одной малочисленной организации. Их деятельность походила на труд тех же Храбрых скитальцев. Но если спасители рода чаровников путешествовали за Пеленой ради открытия плодородных земель, то приверженцы лучезарного древа уходили в скомканные пустоши по неведомой причине. Полагаю, подобные блюстители облегчали их странствия.

Помогали понять чужой язык. Лев всей душой надеялся, что Поверенный не догадается об этом.

– Простите, сударь, – обратился трубочист. – Как мне поможет то, что мой камень…

– Истинное изобретение Праотцов, – перебил Киноварный. – Наши поиски хозяев янтаря необходимо начать со времён Раскола. При открытии Скитальцами края Собора в башне находилась древняя библиотека. Спустя десятилетия, с установлением царской власти над Краем, её вывезли. Многие знания оказались жертвами воровства или же бюрократии. Не печалься заранее: один мой давний приятель заведует одним из представительств царской библиотеки. Следует обратиться к нему, но это дело вновь потребует уйму времени.

– Чем же тогда мне заняться?

Поверенный задумчиво прокрутил рыжий ус.

– Пора тебе покопаться в геральдике. Часто приверженцы влиятельных обществ в собственный герб вносили отсылки. Ищи сходные облики лучезарного древа среди старых родов. Не забывай и про те, что угасли.

Лев помрачнел, и его перемена не скрылась от Киноварного.

– Скажи, отчего тебе гложет тревога?

– Вы тоже считаете, что я вымесок?

Киноварный нахмурился.

– Ах да. Каспар сообщал, что Глава ткачей вызывала тебя к себе. Не беспокойся, даже она не расслышит наш разговор.

– Да, сударь. Госпожа считает, что янтарь отдали моей маме откупом.

– Быть может. Подобным образом Великие рода издавна решали щепетильные затруднения. И всё же со стороны Главы Собора недальновидно считать так. Мне трудно предположить, чтобы столь мощный и малоизученный блюститель отдан твоей матушке как... возмещением затрат.

Настроение Льва улучшилось, но лишь пока Киноварный не нанёс новый удар.

– Завтра я отбываю из Собора. Возвращусь после Ряженья.

– А как же я?

– Изучение геральдики, работа трубочиста и учёба. Похоже, и без меня у тебя хлопот наберётся с горкой. Помни, Лев, образование – главный шаг для преодоления горизонта.

Глава 6. Игра воинов и звездочётов.

– Первая седмица грудня, а лёд уже схватил пруд, – сдержанно удивился Дым.

«Наверное, его родной край располагался южнее», – подумал Лев и сразу прикусил губу.

Хорошо хоть не сморозил глупость вслух. На Осколках нет направлений «юг» и «север». Старый компас, который не уцелел в стычке с бандитами, здесь был бы без надобности.

Трубочист и лунси прохаживались по берегу пруда. Студёный воздух щипал нос, но Лев радовался случаю выбраться из забитой копоти котельной. К тому же грудь под кителем грел янтарь.

У подхода к роще ребята заслышали треск льда.

– Водяной сгоняет ранний лёд, – Дым заглядывался на пруд. – Может статься, поздороваться с ним. Присоединюсь к вам после.

Лев не перечил. Дым всегда давал возможность переговорить с хранителем рощи наедине.

– Там вправду водяной живёт? – спросил лешего трубочист вместо приветствия.

– Истовый водяной, – выйдя из сугроба, буркнул хранитель рощи. – Никакой не анцыбал, тот бы вас, малюток, в трясину утащил бы. Наш же лентяй сидит на дне да пасёт по-тихому карасей.

После отъезда Киноварного Лев зачастил в рощу. По совету Дыма он общался с древесным старичком без прикрас и недомолвок. Тому были чужды этикет и лесть чаровников. Спустя время леший перестал воспринимать мальчика как осквернителя Ладо. Однако их беседа не принесла результата, на который полагался Лев. Леший ведал всё о деревьях и зверях в краю, но чесал затылок, когда разговор доходил до ростка, заточенного в камне. Разочарованный мальчик не прекратил с ним общение. Ему нравились простые разговоры с тем, с кем можно поделиться хотя бы толикой своих тайн.

– Снова снился сон с большим деревом, – Лев опередил вопрос лешего.

– Росток взывает к тебе, – сказал тот.

– Вы тоже общаетесь через сны?

Леший потряс белёсую растительность на голове.

– Безвестен мне путь в грёзы.

– Тогда как ты отдыхаешь?

– Отправляюсь в лоно владетельницы и вновь сливаюсь с ней воедино. Что до воли её, то она извечно под коркой моей головы. Ваша же связь с ростком неестественная и чуждая обоим, и всё же надлежит тебе её поддерживать.

– Я будто топчусь на пороге дома и никак не ухвачусь за дверную рукоять.

– Терпение, чадо осквернителей. Терпение.

Леший сонно покачивался. Ему, как и всей роще, с приходом холодов необходимо было впасть в спячку или же сберегать силы в ожидании тепла.

Дым явился, так и не переговорив с водяным. Лев при виде дрожащего лунси решил возвращаться в башню.

– Сберегай росток, – приказал на прощание леший.

– Постараюсь.

Леший зашёл за дерево, и его голос зазвучал откуда-то сверху:

– Теперича ты такой же охранитель, как и мой род.

Последние слова запали глубоко в душу мальчику. Теперь он наполовину леший. Вот бы уметь также исчезать у всех