Клыки - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич Страница 15

фруктов и овощей под матерчатым навесом. Желудок выказал первое робкое возмущение, которое усугубила пивная: на небольшой террасе стояли два столика, усатый мужик вкусно тянул светло-пенное. «U Pižďucha», — сообщала деревянная, на цепях, вывеска. То еще название для русскоязычного уха.

Проводник спешил. Стас не спорил: вождь — главный. Да и все равно денег по нулям. Держась спины гида, он подумал: куда бы повел туристов в родном Бресте? Брестская крепость — раз. Пятый форт — два. Несколько музеев. Застрявший в архитектурном социализме аэропорт, где снимали эпизоды фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой»… Аллея фонарей на Гоголя? Старые здания, исторические районы? Еще недавно казалось, что город принадлежит ему с друзьями: почти каждая подворотня, дырка в заборе, спуск к реке, замороженная стройка… Стас был уверен, что знает Брест от и до, и даже тетя не могла убедить в обратном: «Это вы у себя на районе, обормоты, все излазили и обнюхали. А остальной город?»

— Мне ведь только почитать! У себя долго не держу! — не выдержал Роберт. — Сам сдаю, треть цены мне! Обманывали, конечно. Примут за тридцать крон, а потом идешь, а на ценнике — пятьсот! У Зденека, кстати!

— Нехороший какой этот Зденек, — сказал Стас. — Может, его поколотить?

Роберт криво улыбнулся. Зубы у него были желтые, оголенные, с длинными верхними резцами, как при пародонтозе.

— Извините за спешку…

— Да все нормально, — сказал Стас. — Где ваш Зденек промышляет?

— Вот, уже. Видите вывеску?

Вывеска была деревянной, в форме раскрытой книги.

Они вошли.

Зденек оказался черноволосым, тощим пожилым мужчиной с энергичными глазами и нервной улыбкой. Заприметив Роберта, он словно выбросил свое тело из-за прилавка и принялся трясти руку бездомного. Поглядывал и на Стаса, оценивающе, подозрительно. Роберт вертел головой, высматривая вожделенную книгу. Зденек потянул его к брюхастой кассе, древней, реставрированной, нырнул под барьер прилавка, вынырнул — и лицо Роберта засияло.

Стас подошел к стеллажу, взял наугад томик в синей обложке, прочитал: «К. Маркс. Теории прибавочной стоимости. Том I. СОЦЭКГИЗ. 1931».

— Видишь розовый пиджак? Розовый, Карл! — Стас хихикнул. А затем хихикнул с того, что хихикнул. — На каком сезоне бросил смотреть «Ходячих мертвецов»?

«Ну, хватит».

Книга неплохо сохранилась в свои восемьдесят с хвостиком. Желтые страницы, галочки красной ручкой у выборочных формул. Тираж: двадцать пять тысяч. Цена: двести рублей.

— Она у меня, — раздался над плечом голос Роберта, в котором слышалась трогательная хрипотца.

В поле зрения Стаса попала золотистая обложка, истертая и бугристая, как и подобает пустыне. Он успел прочесть лишь имя автора — «Václav Matěj Kramerius»: бездомный сунул книгу в прозрачный файл, завернул край и бережно уложил во внутренний карман ветровки.

— Как называется?

— «Полное описание Египта», — с готовностью отозвался Роберт, будто счастливый папаша, у которого спросили о карапузе в коляске. — Издана в тысяча восемьсот втором году.

Стас присвистнул.

— Ого!

— Теперь Зденек долго с меня не слезет. Прочитаю и верну, но буду чувствовать себя обязанным, и он это знает. — Бездомный вздохнул. — Станислав, давайте уйдем отсюда.

— С книгами покончено?

— Эта книга, — Роберт коснулся груди, — не оставляет другим места, не сегодня. Ой, простите! Я ведь должен…

— Ноу проблем. Пойдемте. — Стас вернул «Теорию прибавочной стоимости» на полку.

За прилавком, на фоне высокого, рельефного дубового шкафа, улыбался Зденек. Слегка выдвинутые ящики казались рассохшимися языками, которые подгадывали удобный момент, чтобы со скрипом выстрелить в спину хозяина лавки.

Роберт семенил справа и лепетал оправдания.

— Я серьезно, без проблем, — сказал Стас на улице. — Давайте вернемся к книгам завтра. А сейчас сделаем перерыв. То есть перекус. Я бы забрался в чей-нибудь сад или огород. Или как это происходит?

Желудок бесстыдно заурчал.

— А-а, — понял гид, — конечно, конечно. Тут недалеко, если повезет. Ну, вы понимаете…

Стас улыбнулся уголком рта.

— Знал, на что подписываюсь.

______________________

Жанр «Visual kei» возник в Японии из коктейля J-Rock’а, метала, панк-рока и глэм-рока.

Бедняк (англ.)

Туризм (англ.)

Стобашенной (чешск.)

Герой мультфильмов «Гадкий Я» и «Гадкий Я — 2».

Ричард Лаймон «Озеро».

Вацлав Матей Крамериус, чешский писатель, журналист, публицист.

Глава 7

Между моим первым и вторым визитом к императору случилась жуткая необъяснимая (тогда) смерть. Убийство.

Тело нашли в арке крепостной стены. В узкой проточине между домами, где годами скапливались мусор и объедки. Обнаженный труп, не похожий на обычные человеческие останки. Съежившийся, как печеное яблоко.

Шум, что поднялся на Золотой улочке, заставил меня покинуть комнату и воочию рассмотреть этот кошмар. Обтянутый кожей скелет выудили из щели палками. Запавший к позвоночнику живот, сморщенные гениталии, обезвоженное лицо, передающее единственную эмоцию — безграничный ужас. Губы так высохли — как и кожа вокруг, — что уже не могли скрыть неровные зубы.

В иссушенных останках кто-то признал графа Мамугна Газа, греческого алхимика, приглашенного Рудольфом из Неаполя. Как и мы с Келли, Газа прибыл в Вечный город за благосклонностью императора. Свой дом на Золотой улочке грек неизменно покидал под охраной огромного мастифа, который имел неплохие шансы на победу в метафизической схватке даже с возмужавшим императорским любимцем Оттакаром. Газа уверял, что пес — дух его далекого предка.

Над мастифом надругались еще более изощренным способом, чем над его хозяином. Ребра животного были размозжены, кости ног сломаны, а лапы запиханы в рваную рану на брюхе. Труп собаки сначала приняли за скомканное одеяло.

Чудовищные находки сложили в мешок и отвезли в королевскую лабораторию.

Фон Хайек сообщил мне, что в трупах не осталось ни капли крови.

— Я приказал сжечь эти… оболочки, — сказал доктор. — Дело не в суевериях, хотя, признаться, ничего подобного я раньше не видел. У основания черепа Мамугна Газа я обнаружил две глубокие раны. Кто-то укусил нашего гостя. Если бы не мертвый пес, я бы предположил, что это следы его клыков, но… кто-то укусил и само животное. Укусил и обескровил. — Фон Хайек покачал головой.

Я чувствовал исходящую от него неловкость, даже растерянность, но, возможно, дело было в вечерней духоте.

— Знаете, что сделали бы крестьяне, будь Газа их родственником? Отрубили бы ему голову, сунули в рот кирпич и положили лицом вниз в ногах покойного. Или изрубили бы тело на куски, а гроб закидали камнями. А может, сварили бы сердце и вырвали зубы.

Я молча смотрел, как придворный врач медленно, словно каждый глоток причинял боль, допивает вино. Его каблук раздражающе стучал по полу.

— Доктор Ди, император весьма обеспокоен этим случаем. Он хочет видеть вас завтра и просил напомнить о гороскопе.

* * *

С каждым новым визитом я чувствовал растущее доверие Рудольфа. Приятно было осознавать, что император видит глубину различия между мной