Заброшка - Эра Думер Страница 38

открыла глаза, то изо рта вырвался судорожный выдох. По левую и правую руки на десятки метров впереди и позади меня тянулись голубые воды: пустые аквариумы, обитые лазоревыми плитками. Вода качалась под самым потолком, изображавшим небо. Под ногами простиралась тропинка из белоснежного тропического песка. Я обернулась, и мой взор зацепил шарнирное плечо – как ошпаренная, я отвернулась, прикрыв рот.

«О-аытец…»

Ноги не держали – упала на колени. Макет стремился к самовыражению, а сгинул под завалом чужих ожиданий. Я не просила любви, не ждала от него жертвы, мы могли бы погибнуть здесь или в ките. Око за око – зуб за зуб. Но разница в том, что я, защитив его, не погибла. А он…

В расфокусированный взор попали двое: и я моментально узнала в них Вельзевулов. Укол счастья, что придут ребята и все разрулят, сменился ужасом. Я вытерла глаза и заметила, что брат с сестрой шагают как зомби, их одежда грязная, вид изнуренный, а на шеях горят белоснежные знаки. Они обвивали горло, заставляя Вельзевулов держать скрюченные пальцы около знаков в попытке снять «ошейники». Когда они увидели меня, их лица исказила боль – глаза выпучились, рты перекосились, будто они пытались меня предупредить о чем-то.

– Веля, Зева, что с вами? – еле слышно спросила я.

Из символов, сплетенных между собой, от их шей тянулась цепь. Ее конец держал в руке кто-то, кого до последнего скрывала тень. Словно псов на поводке, друзей выгуливал тот, кому мы, по мнению макета, могли доверять.

– Вселенная свела нас, Вера Беляева с Земли. – Сверху на меня взирал Мраморный Бог и глава Школы Порядка, также известный как Дайес Лебье. Его взгляд цвета аквариумной плитки метнулся к кукле. – Скорблю вместе с тобой, ма хари13 Вера.

Я будто проглотила язык. Могла видеть только лица Повелителей мух – Дайес их пытал? Они были лишены голоса из-за знаков, которые держал в кулаке глава Школы Порядка. Разлепив губы, я проблеяла:

– Они мои друзья… пожалуйста… – обернувшись на место, из которого мы вышли с Яном, я добавила: – П-партизан Харот ранен, ему нужна помощь.

Звон фантомных цепей – и Лебье опустился передо мной на колено. Черты его лица, похожие и одновременно непохожие на черты лица Яна, я разглядывала совсем близко. Дайес Лебье имел особенность говорить учтиво, но отсекать нежелательные вопросы, как строгий преподаватель. Тем же тоном он заверил меня:

– Капера нанял я. Миротворцы Школы Порядка в данный момент берут отряд «Черных Аистов» Агентства Иномирной Недвижимости в заложники для допроса.

– А… Гильгамеш? Он работал в паре с Партизаном, – спросила я, но схлестнулась взглядом с каменным азуром его глаз:

– Партизан Харот с Гвиндельских туманностей работал один. Я нанимаю по одному, чтобы не оставить маргиналам соблазн поубивать друг друга из-за алчной лихорадки.

«Гильгамеш… – мне поплохело, и во рту скопилась кислая слюна. – Самозванец».

– Вы будете меня пытать? – спросила я бесцветным голосом, вернувшись в состояние апатичной малолетки, которую везут в «Мерседесе» на расстрел.

– Тоннель Амброзии – не лучшее место для переговоров. Если мне придется тебя пытать, я бы предпочел комфортные условия своего кабинета…

Мое сердце пропустило удар.

– …на Инитии.

Глава VII. Заброшенная планета

– Гость Ай-Хе, вам плохо?

– Нет. Мне хорошо. – Зритель расправил плечи и свирепо посмотрел на муху. – Сколько будет продолжаться эта пытка?

У ЦеЦе комично вытянулись окуляры, и он начал, как бешеный, вращаться по кругу, считая. Гость потер переносицу, выдохнув так тяжело, будто помирал. Он сказал:

– Не утруждай себя. – И неохотно добавил: – Продолжай.

Глава Школы Порядка и его супруга не замечали, как, эхин за эхином, рос их сын. Но следующим даэром после разгромного провала мира единорогов Дайес начал замечать за Янусом странности: миры, которые ребенок создавал на платформе «Юный демиург» им же и уничтожались. Нокс-Рейепс по-прежнему бросала ему в постель платформу за платформой, пока не обнаружила, что сын не торопится хвастать успехами, а «Юный демиург», от которого дым шел коромыслом, постоянно оказывался в экопомойке на окраине лужайки. Пресс, встроенный в урну, не всегда справлялся с утилизацией крупного устройства, так что оба воспитателя видели немало улик, доказывающих, что Янус ломает игрушки.

Отругать – значит войти в контакт. Дайес Лебье не пошел бы на это, поэтому все, что оставалось, только наблюдать невзначай. В один из дней, когда Янус был в возрасте младшего школяра, глава Школы Порядка застал его за работой над «Юным демиургом» посреди ночи. Убедившись, что жены нет поблизости, он приоткрыл массивную дверь детской комнаты и заглянул внутрь.

Кренитовый свет от эхового ночника, встроенного в сферу, освещал резной рабочий стол, вокруг которого суетился светловолосый мальчуган. На поверхности стола была установлена трехмерная панорама мира. В отличие от пародии на Акварстию, рельефы и климатические особенности изобретения отличались засушливостью, а высокогорье – бедностью травяного покрова. Под сенью виртуальных облаков вращались песчаные торнадо, а акватория, разделявшая два континента, казалась непригодной для питья и разведения питательной живности. Погруженный в процесс, Янус не заметил, когда порог его комнаты переступила нога отца.

Глава Школы Порядка обошел карту – Янус от испуга отпрянул от него. Улыбка покинула его уста, а взгляд, неотрывный, цепкий, наполнился тревогой, смешанной с чем-то незнакомым Дайесу Лебье. Глава вызубрил еще в отрочестве: с крохотным сомнением в непогрешимости воспитателя в душе ребенка образовывается трещинка, которую не зацементировать, как испорченную статую Ра Лебье. С эхинами она не зарастает, а ширится пропастью между теми, кто породил, и тем, кто появился на свет.

Такую трещинку Лебье заметил в лазурных глазах отпрыска. Он не пожелал лицезреть ее дольше циньи14; обойдя стол, глава наблюдал хлипкие постройки, убогую инфраструктуру, дикие джунгли и пустыни. Дайес окидывал профессиональным взором спящий вулкан и поселение у подножья, отдавая должное жестокосердию демиурга, что воспроизвел такое на свет.

Глава Школы Порядка остановился посередине карты и уронил взгляд на компьютерную панель со множеством клавиш и сенсорным экраном, процессор которой представлял собой в бхе и бхе раз уменьшенную копию самого маленького Сердца Мира. Дайес Лебье, не глядя на сына, который спрятал руки за спину и, кусая губы, поглядывал на конструкцию, в совершенстве распределил ползунки климатической системы, синхронизировал живую и неживую природы, повысил выживаемость у высшей расы, которые отличались длинными шеями, но слабыми ногами, из-за чего удерживать равновесие им было трудно. Рука Порядка филигранно идеализировала то, что создал его сын. Когда манипуляции были произведены, вышла звезда и пролила на земли длинношеего народа благодатный свет. Истинные рокурианцы – Дайес