Влюбленная, обреченная, заговоренная - И. Б. Циммерманн Страница 37

– И что?

– Твои бывшие парни?

– А-ах, только один человек и флирт с верховным колдуном.

– Сразу с верховным?

– Во время учебы в Египте. Я по-подожгла его, пока мы целовались на заднем сиденье его машины, так что из этого ничего не вышло.

Бальтазар сначала тихо хохотнул, а потом снова рассмеялся во весь голос, куда более звонкий, чем казалось по его низкому голосу.

– Похоже, это было горяченькое свидание!

– Нет худа без добра, все-таки он порекомендовал меня на должность в музей, – заявила она и уже окончательно отложила приборы в сторону.

– М-м-м, значит, вот как сильно ты его завела. Может, это мне стоит ревновать?

– Пустозвон! – ответила Мона, а демон показал ей язык.

– А Борис… – Прозвучало непринужденно, однако он одарил ее подозрительным взглядом.

– Друг. Мы один раз это прояснили, и да… мы друзья.

– Но вы это обсуждали.

– Между нами был один незначительный флирт, ощущался он ужасно странно, и тогда мы оба вздохнули с облегчением, что ничего не срослось, – она помнила тот миг избавления. Это спасло ее безумный старт работы в музее.

– Ага.

– «Ага» что?

– Он не кажется тебе привлекательным?

– Эм… не знаю.

– Не знаешь?

– Без понятия! Многие люди хорошо выглядят, если их узнать, а симпатичные вообще все, разве нет? – Мона не могла найти подходящие слова. Она сама никогда до конца не понимала свою сексуальность, физическое влечение к посторонним людям оставалось для нее загадкой. Мона вообще лишь дважды ощущала это желание эротической близости. Причем один из его объектов прямо сейчас с любопытством смотрел на нее. – Такое со мной случается, только когда я влюбляюсь. Ну, секс и все такое. Поэтому с верховным колдуном и случилось фиаско… на самом деле, я ничего не хотела, просто появилась возможность, вот и все…

– А меня ты считаешь сексуальным?

– М-м-м… – протянула Мона, понимая, что ее ответ сообщит ему, влюблена она в него или нет.

Ничего, кроме кивка головой, Бальтазар не получил, однако его довольная широкая улыбка говорила сама за себя. Он все прекрасно понял. К ее радости, этот факт демон элегантно оставил без внимания.

– А что насчет Бена?

– Бена? Ну… он как большой щенок.

– А…

– А больше ничего нет, – поспешно заверила его она и заметила, что покраснела, по крайней мере, к щекам прилил жар.

– Влад?

– Бальтазар, хватит уже… ты же просто хочешь меня позлить.

– Чуть-чуть, – демон грязно захихикал. – Но, видишь, я тоже могу перечислить парочку вещей, из-за которых мог бы беспокоиться… а может, уже беспокоился.

– Уже? – ошарашенно переспросила Мона и впервые увидела смущение у него на лице.

Бальтазар отвел взгляд и покрутил ложку, которая лежала на опустевшей тарелке. Когда он успел доесть? Архидемон проглотил остатки холодного чая и драматично вздохнул, что прозвучало пугающе наигранно и очень напоминало Бориса.

– Ты мне нравишься, поэтому меня задевает, когда что-то мешает быть рядом с тобой. Да, возможно, я бы согласился делить тебя, если это сделает тебя счастливой, но в том-то и дело: что сделает тебя счастливой, Мона?

– Я-я бы не смогла тебя делить, – честно пробормотала она.

– Тебе и не нужно. Как я уже сказал, я разведен, и это, – он указал на свою грудь и, следовательно, на хмурого единорога на фартуке, – согласно договору, принадлежит тебе, ясно? Но, чтобы я сделал тебя счастливой, ты должна сказать мне, что для тебя важно, чего ты от меня хочешь.

– А-а чего хочешь ты? – торопливо задала встречный вопрос Мона.

К ответу на свои самые глубинные тревоги она пока была не готова, сейчас ей достаточно того, что к нему в придачу не идет никакая божественная жена.

– Тебя и… легкий десерт, возможно, – пробормотал Бальтазар. От подтекста в этой фразе у Моны побежали мурашки по телу, и она тут же бросила на него укоризненный взгляд.

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

– М-м, правда?

От облегчения Мона засмеялась. Почему она так отчаянно пыталась принизить саму себя, она и сама не знала. Но с этим пора заканчивать. Его поступки говорили сами за себя. Они оба желали стать чем-то большим друг для друга, он ясно ей это продемонстрировал. На данный момент ее больше не волновало, что он бог, а она смертная. Тысячи бабочек в животе наконец освободились, и розовая вуаль влюбленности тут же снова накрыла ее чувства. Как же быстро можно катапультироваться из смертельной печали на седьмое небо.

– И? – уточнил Бальтазар.

– Ч-что?

– Десерт?

– Эм.

– Это просто шутка, Мони.

– М-можешь взять десерт, если хочешь.

Выбитый из колеи, он нахмурился.

– Мы сейчас говорим об одном и том же?

Мона одернула халат, так что ткань соскользнула с ее плеча.

– Возможно?

Она не ожидала, что он моментально вскочит на ноги.

– Н-но помни о моих печатях, – предупредила Мона.

– Значит, печеньки, а не пирог?

– Только одно печенье.

– Мона.

– О’кей, тогда печеньки, но не макать в молоко.

Демон опять разразился приступом громкого хохота, который так долго не прекращался, что Мона начала сгорать изнутри. Она не совсем понимала, то ли ей неловко, то ли причина внезапного жара крылась в подтексте.

– Не могу обещать, – кашлянул Бальтазар и стер слезу из уголка глаза.

Мона робко улыбнулась. Не принимая во внимание тот факт, что похоть сама по себе считалась смертным грехом, насколько драматичны будут последствия, если связать ее с архидемоном? Она лишь едва ощутимо вздохнула ему в губы, которыми он слишком мягко по его меркам прижался к ней. После чего, к удивлению Моны, опять отстранился и многозначительно улыбнулся.

– Но сперва я хочу прояснить еще одну вещь, ведьма.

Мона вопросительно кивнула.

– Когда я говорю, что хочу тебя, то говорю всерьез. И нет, я имею в виду не твое тело. Я хочу, чтобы ты ходила со мной на свидания, держала меня за руку, отправляла мне трогательные сообщения, рассказывала мне о своих переживаниях, просила меня о помощи, чтобы мы поддерживали друг друга… Можем покупать друг другу мертвые цветы, пошлые шоколадные сердечки и всю остальную ерунду для парочек. По полной программе. Да? Я хочу быть с тобой.

– Мхм, – промурлыкала Мона, не в силах вспомнить, когда в последний раз чувствовала на своих щеках столько радости. Уголки ее рта чуть ли не до боли поднялись вверх, но не могли еще сильнее растянуть улыбку, на которую демон ответил многозначительным взглядом.

– А теперь я хочу свои печеньки, – хрипло выдохнул он и, недолго думая, поднял Мону со стула.

Та коротко взвизгнула, в основном потому, что от этого ее халат