Влюбленная, обреченная, заговоренная - И. Б. Циммерманн Страница 30

Дрожащей рукой Борис взял упаковку молока и сел. По крайней мере, большая часть этой жидкости попала на постель Моны, стекая по уголкам его рта, пока вампир жадно опустошал весь пакет. Послышался слабый хрип, и он снова опустился на подушки. Его рот приоткрылся, но с губ не сорвалось ничего, кроме недовольного звука, но его хотя бы не стошнило смесью крови и молока.

– Голод… – пробормотал Борис.

– М-м?

– Твоя кровь сожгла мое бедное горло, и тем не менее я хочу еще, – прежде чем он успел продолжить, его остановил сильный приступ кашля. – Значит… значит, сработало, – прохрипел он. – Следующие несколько дней будет неприятно, мне придется присосаться к баночным запасам Влада.

Бербель, щелкая челюстью, засмеялась над игрой слов, а затем вскрикнула.

– Что еще случилось? – Мона между тем вытирала руку свежей дезинфицирующей салфеткой.

– П-по моему, мое тело только что где-то упало… – ответила скелетиха, уже опять повеселев. И хихикая, крутанулась вокруг своей оси.

– Что? Но как? Разве ты себя не привязала?

– Прости. Забыла.

Борис издал сдавленный смешок.

– Честно, с вами никогда не бывает скучно, – заявил он. – Но я невероятно рад, что у меня появятся новые возможности, если я, – он откашлялся и шмыгнул носом, – верну себе свободу. Музей меня уже с ума сводит. Без обид, дорогая Бербель.

– Ч-ч-что?

Мона зачем-то схватила череп подруги и подняла вверх. Не то чтобы это что-то меняло для ее тела, которое сейчас валялось где-то в музее, но перегрузка, алкоголь… в данный момент Моне показалось, что она сильно приблизилась к упомянутому Борисом сумасшествию.

– Как ты наверняка заметила, семьдесят лет работать ночным сторожем неспроста считается наказанием, и мне бы хотелось… ну, я жажду большего. – Он снова задрал нос повыше. – Гадость какая, и часто вам, людям, приходится так делать?

Мона на автомате потянулась к коробке с бумажными платочками, которая стояла на чемодане в изножье кровати.

– Спасибо, – пролепетал Борис и шумно прочистил нос. – Что ж… как бы то ни было. В современной эпохе я еще не учился, но теперь меня подстегивает возможность получить такой шанс, – произнес он и встал. Потом пару секунд задумчиво смотрел на беспорядок, который после себя оставил, однако на его примирительную улыбку Мона не ответить не могла.

Так или иначе, провалится он на экзамене или выдержит его, она все равно потеряет своего друга. К такого рода страху она оказалась не готова.

– Мони, – в его голосе зазвучало сочувствие. – Мне приятно осознавать, что музей находится в твоих надежных руках, кроме того, мне придется обучать какого-нибудь новенького, когда меня полностью реабилитируют. Мало чего изменится.

– М-можешь захватить ее с собой? И найдешь ее скелет? – лишь монотонно пролепетала Мона и вручила ему Бербель.

Даже светящиеся глаза черепа смотрели с грустью, потому что ее кукольные веки съехали немного в сторону. Борис снова набрал воздуха в легкие, чтобы что-то добавить, но Мона поспешно замотала головой.

– Я-я хочу наконец принять ванну… уже поздно, и все такое.

Она не имела права возражать или тем более вызывать у друга угрызения совести. Догадывался он или нет, чего она боялась, – это только ее проблема. После семидесяти лет исправительных работ он заслужил все шансы на свете, и она ничего не желала сильнее, чем однажды тоже обрести такую возможность, хоть и неизвестно, как это сделать с ее нестабильными силами. Мечтать и строить планы Мона уже давно перестала и буквально плыла по течению жизни – от одной катастрофы к другой. Но пока музей стал ее спасением, ее домом, там ей было комфортно и безопасно, потому что она справлялась с тем, что от нее требовали, любила мифоисторические культуры, могла положиться на своих друзей… и тут же сердце укололо болью.

Без Бориса все изменится.

Очень долгие объятия на прощание, нежный поцелуй в щеку, на который она с дрожью ответила, встревоженные синие глаза практически заставляли ее открыться ему, и все же Мона выдержала и улыбнулась.

– Удачи завтра, – прошептала она Борису, потом прижалась губами к черепу Бербель и закрыла дверь за своими друзьями.

Последние несколько часов утомили и вымотали. Мона только-только обрела покой и стабильность. А Бен тоже ее покинет? Уйдет вслед за лучшим другом? Куда отправится Бербель, если защитит свои права? Она так грезила путешествиями, коллекционировала почтовые открытки и фотокниги. Мона вдруг представила себя в музее в полном одиночестве.

Расстроенная, она поплелась в ванную и щелкала там пальцами, пока не зажглись все свечи. На это она способна, но больше ни на что. Фокусы и баловство с огнем. Как же она завидовала своим однокурсникам.

Чтобы уберечься от Церкви, Мона стремилась как можно скорее завершить учебу – и вот эти упущения вернулись к ней бумерангом. Она бесцельно закрывалась от знаний, в панике прятала голову в песок, в ее случае – в египетский. До самых пирамид убежала от реальности своих способностей, своей жизни, чтобы приходилось как можно меньше колдовать.

Не то чтобы у Моны не было совсем никаких желаний и стремлений, она запрещала себе мечтать, потому что отсутствие возможностей – это слишком болезненно. Если ведомству станет известно, что она не в состоянии контролировать свои огненные силы, они тут же очистят Мону. К тому же к неприятностям ее всегда приводил недостаток концентрации.

Тем не менее сейчас у нее в голове все чаще крутились мысли о правах проклятых реликвий. Отношение к культуре нежити и дискриминация стали для нее как бельмо на глазу. Как же ей хотелось постоять за себе подобных, особенно за тех, кто, как она и ее небольшой круг друзей, даже в таком своеобразном магическом мире считались чудаками. Но с таким паршивым дипломом она с натяжкой годилась только в уборщицы для мумий.

Как ей выдерживать этот темп, если для всех остальных мир продолжал вращаться, а ее собственный – рушился? Потому что именно так Мона ощущала себя в этой новой реальности. Ее действительность разбилась за два дня. Но, вообще-то, ничего другого она и не знала, с самого детства ее преследовало чувство, что она бежит за жизнью, на самом деле, даже не имея возможности ее догнать.

Как ей не отставать от своих друзей? И как, будучи человеком, не проигрывать на фоне Афродиты? Впрочем, во все эти моменты ей обязательно нужно внести ясность, иначе нервы скоро не выдержат… а самое главное – выяснить, насколько оправданны ее опасения. Для этого придется поговорить с друзьями и со своим архидемоном, но прямо сейчас она не представляла, как найти в