Заброшка - Эра Думер Страница 20

Гость-Ай-Хе спрятал лицо в руках. Он оттянул кожу, поглядев на муху исподлобья.

– Мне плевать на жизнь твоего объекта, – процедил он. – Но, если мы так ничего не решим, а я буду вынужден слушать твой невыносимый писк, лучше продолжай показ.

* * *

Передо мной поставили миску, по краям которой расплескался ароматный бульон – ложки не выдавали, и я осмотрелась, чтобы не выделяться из толпы: длинношеие опускали головы к самым тарелкам и, обхватив их, выпивали суп через край, а после, обмочив пальцы в емкостях с мыльной водой, доедали мясо и клейкое зерно руками. Так себе удовольствие, но живот урчал как умирающий кит, поэтому пришлось повиноваться местным традициям. Я робко попробовала бульон, но, восхитившись его вкусом, выпила все до остатка. Когда осталась только изогнутая кость с волокнистым мясом и клейкие бобы, остановила себя: кто знал, чем питаются местные – вдруг, не знаю, домашними кошками? А бобы выглядели ничего, но руками есть не горела желанием.

Пока спутники наслаждались едой, я пила странный сок, по вкусу напоминавший березовый с нотками бузины, и рассматривала забегаловку. Сколотый из досок навес был затянут плотным тентом, и помещение свободно продувалось ветерком. В углу около замызганного кухонного оборудования стоял рокурианец – новые знакомые называли их так, – и его голова терялась где-то под потолком. Видимо, время от времени шеи приносили хозяевам дискомфорт, и они нуждались в том, чтобы вытягивать их и разминать. Необычные существа.

Я перевела взор на спутников, что сидели напротив нас с Яном. Партизан Харот уничтожал порцию за порцией – в его арсенале числилась стопка мисок, и он опустошал четвертую. Харот выбрал пенистый напиток зеленоватого оттенка, который превращал его обгоревшее лицо в малиновое нечто. Чего не скажешь о напарнике Партизана – элегантный Гильгамеш, чья кожа переливалась благородной бронзой под звездами, чинно наслаждался тем же напитком, что и я, периодически ловя мой взгляд и мимикой извиняясь за поведение старика.

Прежде чем мы пошли на мировую и вместе отправились на обед, Гильгамеш предупредил нас, что внештатная ликвидация «заброшки» привлечет не только Агентство Иномирной Недвижимости, но и иных лиц. Он предположил, что можно ждать кого угодно, включая послов соседних миров. Я сразу подумала об Инитии – как о метрополии Ро-Куро.

– То есть вы типа как пираты? – спросила я, и Партизан Харот зыркнул на меня, как на врага. – Что?

– Каперы, – с улыбкой поправил Гильгамеш. Его ладонь легла на плечо борова, который вернул морду в миску и продолжил набивать желудок.

– Те же грабли, вид сбоку, – отозвался Ян. Он не притронулся к еде и вызывал у меня опасения, что превратится в шаблон прямо здесь, за столом. Хорошо хоть дерзить сил оставалось. – По мне, сталкеры – грабители и клептоманы, и не так важно, ради каких медведей они ворошат пчелиные гнезда. – Макет взял салфетку и прикрыл ей рот. Шумно выдохнув, добавил: – Все ради меда.

– Ой, кто это там воздух сотрясает? – Харот приложил к уху ладонь, делая вид, что не слышит. – Один черт языка детских куколок не понимаю!

– Остынь, Партизан, – сказал Гильгамеш. Подперев ладонью щеку, он улыбнулся Яну. – Ты, видно, высокоморальная личность. Я называю тебя личностью, потому что ты индивид. У тебя свой, не похожий ни на какой другой, фатум, а у Януса – свой.

Я округлила глаза:

– Вы знаете Януса?

– Мы каперы Альянса Ай-Хе, миледи, – улыбнулся Гильгамеш. – Нам известно, кто такой Белый Вейнит, ибо мы чтим семью Лебье-Рейепс.

Признаюсь, в животе защекотало: мне льстило, что моего парня знали в иных мирах, и чувство гордости вернуло меня в беззаботные времена, когда пускала на стервятника слюну, будучи мышкой. Ничего, выходит, не меняется.

– А вы не знаете, – ответ взволновал меня, – где бы он сейчас мог находиться?

Гильгамеш проникновенно заглянул мне в глаза и покрутил головой. На выдохе он произнес:

– Из-за строгих законов Конфедерации о междумирной рекламе пресса не терпит упоминания Агентства Иномирной Недвижимости, куда Белый Вейнит устроился наперекор влиятельным родителям. Одним выстрелом, можно сказать, убил двух зайцев: и скрылся, и заслонился информационным щитом. – Капер одарил меня ободряющей улыбкой. – Вы работали вместе?

Я отреагировала кривой усмешкой – не спешила выкладывать военные тайны, как бы выразился Чернобог, кому ни попадя. Не глупая, понимаю, что мы нажили предостаточно врагов, так что следовало держать язык за зубами.

– Вы здесь по приказу инитийцев? – спросил Ян, сменив тему, за что я готова была его расцеловать.

Гильгамеш медленно перевел взор с меня на макета, а потом вновь заглянул мне в глаза:

– Вы кажетесь мне порядочными существами, что не станут распускать грязных сплетен о великих мирах. – Он метнул взгляд в сторону, наклонился над столом и поманил нас жестом. Мы с Яном подались вперед. – Инитий, как бы выразились на ваших землях, миледи, находится между Сциллой и Харибдой: с одной стороны, как флагманский поставщик оружия…

– Так, стоп. – Я выставила ладонь перед улыбающимся лицом. – Оружия? В ваших высших планах разве не решают духовная революция, пацифизм и наука?

Партизан Харот резко захохотал, и я непроизвольно встрепенулась.

– Послушай, мелюзга, – прокаркал он, – ты наивная, если веришь, будто наука и магия – это финтифлюшки для поиска истины, Абсолюта мне в каюту! Броня, предупредительный удар, гонка вооружений… Лишь бы показать конфедератам средний палец.

– В кои-то веки я согласен со своим нетрезвым другом, – подтвердил Гильгамеш. – Альянсы – это вынужденная мера, и такая возникает, как правило, в нестабильное время. Для многих конфедератов объединение Хельта, родины Храма Хаоса, в союз с Инитием, столицей Школы Порядка, и Ашерной, владеющей сетью школ мастерства и организованной преступностью, – не иначе как вызов. Они готовы к войне, и войне быть.

– Альянс хочет войны? – спросила я, чувствуя, как нехорошо слипается нутро.

– Непосредственным участникам война не выгодна, миледи, а создание мощного союза лишь свидетельствует о темных временах. Маркер ее неизбежности.

Ян принял исходное положение, а я задержалась, плененная взглядом Гильгамеша. Шумерский герой, если не ошибаюсь, так почему его руки – я опустила взгляд на идеально подточенные ногти и пальцы в перстнях – пусты? Осведомленность в космополитике говорила о том, что он не первый год путешествует по мирам. Неужели Гильгамеш когда-то тоже лишился своей родины и теперь вынужден пиратствовать?

Зацепив мой взгляд, Гильгамеш собрал руки в кулаки, а улыбка, не тронувшая его глаз, засияла добродушием.

– Но вы не ответили на вопрос Яна, – сказала я. –