Нона из Девятого дома - Тэмсин Мьюир Страница 40

– К ней что попало пристает, – сказала она.

Как только они это сделали, им разрешили подойти.

Глаза капитана были закрыты, веки слегка опухли и казались почти фиолетовыми, как будто кто-то ударил ее. Черные волосы были заплетены и убраны с лица, открывая очень раннее серебро на висках, но больше ничего красивого в ее внешности не осталось. Кожа пересохла и плотно облепила кости, скулы и квадратный подбородок выглядели так, будто вот-вот прорвут кожу. Лежа она казалась совсем худой и неподвижной. Нона ее жалела, хотя капитан выглядела очень странной.

Камилла немедленно подошла к кровати. Она посмотрела на пакет прозрачной жидкости и протянула руку, чтобы коснуться мертвой бронзы запястья капитана.

– Как они ее кормят?

– Через рот. Через зонд тоже кормили. Все довольно примитивно, если честно.

– Она обезвожена. Кто ее кормит?

– Пару раз она справлялась сама, в хорошие дни. Когда эта штука находилась как можно дальше на своей орбите. Здесь нет таких героев, как ты.

Нона выглянула из-за руки Камиллы. Черные брови капитана сомкнулись, и лицо ее приняло ужасное выражение: плоская мешанина черт так напугала Нону, что ей снова захотелось в туалет. И тут капитан открыла рот и заговорила, перемежая слова судорожными вдохами:

– Прах к праху моему – звездная соль – что они сделали с тобой, и что вырвали у тебя, и какую форму они тебе придали – мы еще тебя видим – мы еще тебя ищем – мы убиваем – мы те, кто убивает, – ты невольное орудие – неверно использованное – вернись к нам – отомсти за нас – мы видели тебя – мы видим тебя – я вижу тебя.

Хриплое дыхание перешло в сдавленный вой, и тело капитана рванулось вверх. Она извивалась, как рыба, повисшая на леске. Маленькая зеленая коробочка, которую Нона приняла за часы, настойчиво запищала. Корона подалась вперед, но Камилла коротко сказала:

– Пусти меня. Ее сердцу недостаточно крови.

Кэм положила руку на грудь капитана, а другой нетерпеливо сдернула тонированные очки. Нона взяла их и погладила теплую сталь: они ей нравились, пока их никто не надевал. Камилла спросила:

– Что у нее с почками? Что ей дают от давления?

– Медицинский растворитель, но…

– Так и думала. Дай мне секунду.

Руки Камиллы давили, как будто прижимая Юдифь к кровати. Прошло столько времени, что Нона от волнения чуть не прокусила язык, и тут капитан обмякла. Ужасное выражение исчезло с ее лица, которое стало вялым и почти мирным. Корона не стала вздыхать или вскрикивать с облегчением – она с такой силой кусала губы, что они потрескались и теперь были алыми, как накрашенные.

Руки Камиллы зависли над грудью капитана, словно пытаясь поймать ее сердце.

– Это сработает. Снимите ее с антикоагулянтов. Эти компульсивные крики часто происходят?

– В последнее время да, – сказала Корона после очередной паузы, – я не уверена, что ей по-настоящему больно… Паламед.

Паламед ничего не сказал, просто весьма неплохо сымитировал выражение лица Камиллы: одна бровь изогнута, губы неподвижны. Корона улыбнулась и сказала:

– Сегодня это было довольно очевидно. Вали отсюда, Главный страж.

– Надеюсь, ты не подделала неотложное состояние, чтобы поймать меня, принцесса, – тяжело сказал он.

– Хотелось бы. Хорошо бы у нас хватило на это ума. Не паникуй, нас не прослушивают. Я знала, что ты уже не в костяных лапах Девятых. Я не знаю, что вы с Кэм сделали, Секстус, но я никому не скажу. Я не говорила, хотя давно знаю. Это было просто… подтверждение.

– Да хрена с два. Ты просто догадалась, – сказал Паламед.

– Нет. Ты не отреагировал на «Милли», а она ненавидит это имя.

– И раньше ненавидела. Людей, которые для нее куда дороже тебя, убивали и за меньшее.

Корона лениво сдвинула брови, как будто слишком устала, чтобы часто менять выражение лица. Нона не поняла, почему Паламед сморщил нос, как будто унюхал что-то неприятное.

– Капитан, Кэм и я много времени провели вместе, ты знаешь, – в конце концов протянула она. – Я не говорю, что поняла по тому, как ты двигаешься или говоришь. Ты безупречен, честное слово. Я поняла, потому что… потому что она перестала быть такой несчастной. Все время, что я ее знала, она горевала… и я тоже горевала, и капитан. И мы… я и она… страдали достаточно, чтобы драться из-за этого, а потом Камилла пропала. Камиллы не было, а потом мы встретили Харрохак, и она вернулась. Вот и все. Что ты сделал?

На кровати произошло какое-то движение. Опухшие веки распахнулись, и капитан закашлялась. Корона немедленно упала на колени возле кровати, чтобы не нависать над ней. Паламед взял со стола вату, намочил ее и протер потрескавшиеся бледные губы капитана.

– Спасибо, – сказала она очень тихо, Нона еле ее услышала.

– Забудь. Я собираюсь очистить тебе почки.

– Нет. Я сама могу. Позволь.

Корона странно булькнула, когда капитан положила исхудавшие руки себе на талию. Оказалось, что управлять собственными руками не так-то просто. Она стиснула зубы и вскрикнула, сделав… что-то.

У нее перехватило дыхание, и Паламед тихо сказал:

– Героическая попытка. Я закончу, мэм, не хочу, чтобы это накапливалось где-то еще, – и положил руку Камиллы на руку капитана. Холодные карие глаза капитана снова ненадолго закрылись. На глазах Ноны сухие шершавые пятна исчезли с кожи, лицо перестало быть изможденным и стало смуглым, непохожим на тряпку, слишком долго провисевшую на веревке.

Нона вдруг вспомнила, коснулась руки Паламеда и одними губами прошептала: «Таймер».

Он поморщился, поправил очки, которых на нем не было, и кивнул.

Капитан снова закашлялась, но уже не так сильно. Спросила хрипло:

– Где я?

– Ты находишься на объекте в Уре, Дейтерос, – сказала Корона. – Кровь Эдема спасла нас из дома Ханаанского, помнишь? Они спасли жизнь тебе, мне и Камилле. Помнишь, как мы вместе жили на корабле? Помнишь, как тебя зашивали?

Надежда исчезла из глаз капитана.

– Да, – мрачно сказала она. – Имя и звание: капитан Юдифь Дейтерос. Дом: Второй. Статус: адепт. Рыцарь: Марта Диас, мертва.

– Опять, – сказала Корона.

– Срок службы: семь… Я… примерно семнадцать лет. Имя и звание.

– Юдифь. Ты регрессируешь.

– Принцесса, – сказала капитан тихо, – у нас еще есть время. Я знаю, что Когорта придет за нами. Даже за мной, пилотом. Откажись от них. Я скажу правду. Они надругались над твоими чувствами. Они пользуются сложными методами. Это не твоя вина. Я им все скажу.

Губы Короны дрогнули.

– Правда, Джуди? Скажешь?

– Ты тоже, Гект. Скажи, и я поверю. Скажем, что нас заставили, что натравили