Нона из Девятого дома - Тэмсин Мьюир Страница 41

Затем она запрокинула голову и завыла как животное. Корона и Паламед с трудом удерживали ее.

Устав от резких движений, она выдохнула:

– Я вспомнила. Со мной все хорошо.

Паламед отошел, а Корона продолжила удерживать руку капитана на грязно-белой простыне. Грудь капитана тяжело вздымалась под одеждой, похожей на худшую ночную рубашку Ноны. Она пробормотала:

– Сохранить мне жизнь… просто чтобы я могла работать с их чертовой стелой и запятнать руки кровью Когорты… пистолет у шеи… кровь на моих руках… святые против Бога.

– Замолчи, – грубо сказала Корона. – Ты несешь чушь.

– Это ты уже несколько месяцев ничего разумного не говоришь. – Капитан снова зашлась кашлем. – Это ты столкнулась с темной ночью души, принцесса.

– Обожаю эту мелодраму. Среди твоих предков были Восьмые?

– Сдалась… бросила всех нас… за что? Пропаганда и плеть… обещание спасения без познания греха. Гект и отвратительный механизм Шестого дома. А теперь они тоже в плену. За что? За нашу жизнь? А это жизнь, Корона?

– Ты ни одного дня в своей жизни не жила, – с горечью сказала Корона, – это было бы против правил.

– Имя и звание: капитан Юдифь Дейтерос. Дом: Второй…

Корона провела рукой по лицу. Маленькие пряди волос выбрались из-под резинки и вились надо лбом солнечными лучами. Капитан осеклась, потом сказала:

– Ты думаешь, что балансируешь на канате благодаря разговорам и своему лицу. А я давно решилась заговорить. Ты падаешь, принцесса. Я не могу тебя спасти. Гект, на моих руках слишком много грязи, чтобы я тебя спасла.

Забавно было думать, что кто-то хотел спасти Камиллу. Взгляд капитана беспокойно скользнул по Ноне. На висках у нее выступил пот.

– Где милосердие Гробницы, Девятая? – хрипло сказала капитан. – Где твой меч из гроба? Кто нынче твои хозяева и кому ты хозяйка? Где мой рыцарь, Преподобная дочь? А где твой? – Она повысила голос: – Я видела ее в волнах, она плыла в серой воде, я видела их всех, они ранили меня, я голодна. Я ем и ем без перерыва, мое зеленое, мое зеленое и дышащее…

Капитан снова закричала. Паламед положил руку ей на лоб, и она замолчала и рухнула на подушки. Ее веки сомкнулись, дыхание вдруг стало ровным, а пот высох.

– Спи, – сказал он, – тебе это нужно. А мое время истекло.

– Время? – спросила Корона. – О чем ты, Главный страж?

Паламед положил руку Камиллы себе на плечо и снова стал Камиллой. Она коротко вздрогнула, глядя на руку на своем плече, как будто не помнила, как рука тут оказалась, а потом подняла эту руку и провела ею по своим коротким темным волосам. Потрещала костяшками пальцев, завела руки за спину, разминая лопатки, и спросила:

– Новости?

Нона ответила:

– Паламед сказал Короне, что он Паламед, а Юдифь проснулась и много говорила, но потом немного покричала и заснула. На мой взгляд, все это было как-то странно.

– Принято к сведению, – сказала Камилла.

Корона, потрогавшая шею, а потом лоб капитана, заметила, что Камилла наблюдает за ней, и резко отвернулась. Сказала не слишком одобрительно:

– Паламед тебя заменяет, да? Он становится главным, а ты просто… не здесь?

– И наоборот, – сказала Кэм, не глядя ей в глаза.

– Ради всего святого, Кэм, вы ступили на кривую дорожку.

– У тебя еще осталось что-то святое? Стражу не следовало признаваться.

– Вряд ли бы он смог притворяться, Кэм, он использовал некромантию.

Камилла резко оборвала ее:

– Он просто лгал. И что теперь? Расскажешь начальству? Включишь нас в условия соглашения?

– Нет. Клянусь своей сестрой, – ответила Корона.

Плечи Камиллы немного расслабились. Корона добавила:

– Это не моя тайна. И я хранила твои тайны до… ты знаешь чего.

– Я все еще тебе не доверяю.

– Не имеет значения. Знаешь, я очень рада, что вы вместе… как бы вы этого ни добились. Я рада, что Харрохак помогла вам обоим. Я знаю, я тогда говорила, что это опасно… И мне жаль, что мы не поверили тебе, когда ты сказала, что он там.

Камилла по-прежнему не смотрела на нее, но вдруг сказала тихо:

– Пойдем со мной. Брось объект. Уходи с нами, пока не появился переговорщик.

Корона посмотрела на нее. На мгновение Ноне показалось, что она согласится, и Нона обрадовалась. Она и в ванне может поспать.

Но Корона весело ответила:

– Предпочитаю сидеть в настоящей клетке. И терпеть не могу, когда не знаю, откуда брать еду.

– Не в этом дело.

– Ну знаешь, капитан без меня и дня не протянет, да и вообще, как мне отсюда выбраться?

– Ты лжешь еще хуже, чем Паламед, – с чувством сказала Камилла. – Ты плохая женщина, Тридентариус.

– Это больше не мое имя, и никого из нас не назвать хорошей. Ну, кроме Ноны, конечно.

– Спасибо, – сказала Нона, глубоко польщенная.

– А как же я? – спросила Камилла.

– Нам с тобой даже собственные души не принадлежат.

Корона повернулась и обняла Камиллу. На мгновение Ноне показалось, что Камилла сломается, как раньше ей казалось, что сломается Корона: появилась в ее позе какая-то мягкость, сомнение, по коленям и стопам читалась неуверенность. А объятия Короны всегда были такими хорошими, горячими и нежными, как будто она очень-очень хотела обнять именно тебя, мечтала об этих прикосновениях больше, чем о чем-либо другом. Это было приятнее, чем лежать на плитке, нагретой солнцем, то есть приятнее одного из главных наслаждений Ноны. Но Камилла напряглась и не обняла Корону в ответ, и Корона отступила.

– Моя душа принадлежит мне, – сказала Камилла, – ты отдаешь себя любому, кто тебя не хочет.

– Ненавижу надевать одну и ту же вещь дважды, – весело сказала Корона. – Кэм, попробуй когда-нибудь простить меня… и Паламед тоже. Это слишком близко к границе, и мне очень не нравится, что вы меня ненавидите. Я рада за вас, правда. Мне всегда нравился Страж.

– Ты тоже часть лжи, – сказала Камилла.

Когда они вернулись наверх, в комнату с мебелью и сочными растениями в горшках, Корона задержалась в дверях и сказала:

– Транспортная команда сунула Две в багажник. Я пойду проверю, чтобы в этот раз они использовали обычные наручники.

– Ты переусердствовала с Пиррой, – заметила Камилла.

– Я слишком много слышала о Святой Долга, чтобы доверять Пирре Две. – Губы Короны сжались, у них снова появилась морщинка. – Не доверяй ей без разбора, Кэм… Ты многого не знаешь.

Нона ненавидела всех, кто критиковал Пирру, и попробовала сменить тему. Она спросила:

– О чем говорила капитан, прежде чем заснуть? Какая вода, какой голод, какая