По краю земли - Катерина Ромм Страница 38

прочла это имя по губам. А уж когда чудаковатая девушка сняла глупую шляпку и Камила смогла хорошенько рассмотреть её лицо в обрамлении золотистых локонов, предположение окончательно подтвердилось. Сбежавшая дочка старейшины Ориендейла, племянница короля и, если верить слухам, наследная принцесса Флоры очутилась в Набреге и предстала перед ними во всей красе: она выглядела болезненно и, по мнению Камилы, имела довольно вздорный характер.

Прекратив оплакивать ушибленную ногу, Венда кивнула Камиле, привлекая её внимание. Она ткнула пальцем в стеклянную банку с тёмным кремом рядом с рукомойником.

– Что это?

«Краска для волос моей мамы», – написала Камила на листке. Она была поздним ребёнком в семье, «подарком Ангела», и её мама стеснялась своей ярко выраженной седины. Сама Камила не видела в этом ничего плохого. Какая разница, сколько маме лет? Она в любом случае лучшая на свете.

Камила всегда знала, что ей повезло с семьёй – не только мама, но и отчим были светлыми людьми, справедливыми и надёжными. То, что такое счастье выпадает не каждому, она усвоила ещё в раннем детстве, наблюдая за соседом, мальчиком на два года старше её. Меркурус был в своей семье лишним: отец выпивал и буянил, а у матери не хватало сил постоять ни за себя, ни за сына. Каждую неделю в их доме кричали, били посуду и крушили мебель, и тогда мальчик прятался под крыльцом, зажав уши. Иногда отчим Камилы приводил его к ним, но чаще Меркурус гордо отказывался – он привык часами сидеть под лестницей. Несколько лет назад, после очередного скандала, мать слегла. Дядя Меркуруса приехал за ней и увёз на север, в Ельну. Но мальчика пришлось оставить с отцом: по закону официальная опека родителей над детьми заканчивалась лишь в день второго совершеннолетия, в девятнадцать лет. Камила и Меркурус вместе считали оставшиеся недели до праздника.

– Можно я возьму? Как её использовать? – Венда провела пальцем по банке и вопросительно взглянула на Камилу.

«Только чуть-чуть». Отложив лист с карандашом, Камила помогла Венде снять крышку и распределить немного средства на корнях, как делала мама. Однако волосы принцессы были такие длинные, что никакого крема не хватило бы. Камила сбегала за ножницами.

– Отлично! Режь до плеч, – кивнула Венда.

Камила догадывалась, зачем Венда стремится избавиться от роскошной шевелюры. Вот ведь мальчики утром удивятся! На эту ночь они остались у Меркуруса, а Венда у Камилы, потому что искать другой приют было уже поздно. Однако никто не обещал услуг цирюльника… Если бы Камила не знала, кто перед ней, она бы сначала задала тысячу и один вопрос, прежде чем упражняться с ножницами и тратить мамину краску на такую глупость.

Но перед ней была сбежавшая принцесса, и Камила без колебаний приступила к процедуре. В глубине сознания шевельнулась неуютная мысль, что ей доставляло удовольствие обрезать мягкие локоны Венды и портить чудесный золотой оттенок. У самой Камилы волос был тонкий, вялый, почти бесцветный, и, наверное, она завидовала. Совсем немножко.

Венда пробормотала что‐то неразборчивое, критически рассматривая своё отражение; было неясно, обращалась она к Камиле или разговаривала сама с собой. Её короткие волосы теперь полностью покрылись тонким слоем жидкого, похожего на грязь крема. Камила уверенно кивнула, поймав взгляд Венды в зеркале. Венда улыбнулась – в глазах сверкнули искорки, и уборную словно озарило солнце.

– Давно хотела попробовать что‐то новое, – медленно проговорила она, чтобы Камила могла прочитать по губам. – А ты не хочешь сменить причёску?

«Нет нужды», – написала Камила.

– Почему? Ты могла бы и получше выглядеть. Тебе же нравится этот, как его… ну, Марк?

Камила увидела в зеркале, что стремительно заливается краской. Она потёрла щёки, пытаясь согнать румянец, но стала лишь ещё более пунцовой. Венда захихикала: Камила не слышала смех, но видела, как гостья сморщила нос и растянула губы.

«Нет, мы просто друзья!!!» – черкнула Камила и сунула листок Венде в руки. Венда, хитро прищурившись, дважды сложила лист и разорвала его пополам.

Камила поджала губы. Ей хотелось задать Венде тысячу вопросов – почему она убежала из замка, неужели ей не жаль родителей, как у неё получается быть такой… уверенной в себе? Однако теперь Камила лишилась своего единственного средства общения, и Венда стала для неё столь же недосягаема, как мир по ту сторону Занавеса. Это было больно. Это было обидно. На мгновение глаза Камилы наполнились слезами, но она быстро взяла себя в руки.

«Уже поздно. Я иду спать», – сказала Камила на языке жестов. И ей было всё равно, что Венда её не понимает.

Наступило утро, и огненная дорожка пробежала по озеру, приветствуя восходящее солнце. Оторвавшись от склонов Ангорских холмов, оно быстро запуталось в серых облаках, зависших над городом и морем Ласточки. Камила закрыла брошюрку с латинскими выражениями, которую изучала последний час, и бесшумно спрыгнула на пол с высокой постели. Казалось невероятным, что всего несколько минут назад по стенам скользили солнечные зайчики, а теперь в комнате стало так серо и тускло.

Венда ещё спала. Подушка под ней потемнела от краски, и волосы казались не то светлыми, не то тёмно-русыми, словно Венда испачкалась – впрочем, так оно и было. Камиле стало стыдно за свои гадкие мысли прошлой ночью, и она поспешно отвернулась. Необходимо было исправиться в собственных глазах как можно скорее. Камила схватила карандаш и оставила Венде записку, предлагая ей с мальчиками позавтракать у них.

Выскользнув из дома, она заглянула через аккуратную живую изгородь, обрамлявшую их участок, во двор Меркуруса. Там не было ни растений, ни маленьких статуэток гномов, которые иногда размещали в садах, чтобы задобрить стихию земли. Палисадник соседей представлял собой голую пустыню из песка и гальки. Единственным украшением был огромный булыжник, который Меркурус и Камила много лет назад расписали несмываемыми красками – они проверяли их для мастерской. Краски, надо признать, держались отменно и начали стираться только на третий год. Теперь уже невозможно было угадать, что они тогда нарисовали, но Камила помнила и огненных птиц, и подводных эльфов, и ящерок – их фантазии на тему стихийных народов, которых не существовало в природе.

Камила взглянула на обшарпанную деревянную дверь. Ботинки Меркуруса стояли у порога, а значит, он до сих пор не вышел на работу, хотя было уже восемь. Несколько минут она ждала, поглядывая на крыльцо, и переживала, в порядке ли он после вчерашнего. Когда Камила уже почти решилась постучать, ручка повернулась, и Меркурус выглянул наружу.

– Б-р-р! Холодно! – Он передёрнул плечами и поспешил влезть в свои ботинки.

И без того высокий и широкий в плечах, в плотном зимнем плаще Меркурус казался ещё больше. Серый плащ был с