Украденный наследник - Холли Блэк Страница 37

– Забудьте об этом походе. Вы никогда не узнаете, что Оук скрывает за своими улыбками, – добавляет Гиацинт. – Вы разменная монета, а он принц, привыкший разбрасываться золотом.

Снова перевожу взгляд на загадку над дверью Гвен. Внезапно мне кажется, что решить ее гораздо проще, чем другие проблемы в моей жизни.

Что может есть, но при этом не пьет? Я смотрю на воду и на покрытый патиной ковш. Думаю о прожорливости. Представляю себе голодные оскаленные пасти.

Пасти, похожие на зубастые решетки, готовые поглотить Гвен, если я отвечу неверно. Камера, в которой был заключен Гиацинт, дала мне три попытки, но в камере Гвен потолок ниже. Судя по всему, у меня есть только два шанса ответить правильно.

К тому же в любую секунду могут вернуться стражники, а это значит, что у меня еще меньше времени.

Я ужасно боюсь произнести неверный ответ и вместе с тем переживаю, что нас поймают. Обе эти мысли отвлекают меня, создавая петлю нервозности.

Но стоит его напоить, и он тут же умрет.

Вспоминаю, как обливала мерроу водой. И думаю о море.

Возвращаюсь мыслями к ответу на предыдущую загадку. Свеча. Она прожорлива, а если ее напоить, то пламя погаснет. Может ли быть такое, что ответ на обе загадки одинаковый? Может ли быть такое, что все камеры открываются при помощи одного пароля?

Я уже собираюсь открыть рот, но осторожность меня останавливает. Если дать ему наесться вдоволь, он быстро разрастется до огромных размеров. Свечи не растут. Еще чуть-чуть, и я снова бы произнесла неверный ответ.

Нет, это не свеча, но что-то на нее похожее. Свеча на может разрастись, а вот ее пламя – вполне.

– Огонь, – шепчу я, и камера Гвен открывается, выпуская ее из своей пасти.

Спотыкаясь, она выходит наружу и осматривается, как будто боится, что ее хотят обмануть. Затем окидывает Гиацинта настороженным взглядом, словно беспокоясь, что он все-таки решит накинуться на нее с ножом.

– Возьмешь ее с собой, – сообщаю солдату. – Вместо меня.

Он смотрит на меня так, будто я сошла с ума.

– И зачем мне это делать?

– Потому что я прошу тебя, а до этого освободила тебя из темницы, – говорю я и сверлю его взглядом, в который пытаюсь вложить как можно больше суровости.

Однако я недостаточно убедительна.

– Когда называли свою цену, вы ни слова не сказали о помощи глупой смертной девчонке.

Я чувствую, как паника узлом скручивается в животе.

– А что, если я сниму с тебя чары?

– Это невозможно, – отвечает он. – Даже Оуку не удалось избавиться от них навсегда, а он принадлежит Верховному двору.

Однако у принца не так много опыта в разрушении чар. Да и, возможно, он не слишком-то хотел развеять их до конца.

– Но если у меня получится?..

Гиацинт неохотно кивает.

Я оборачиваюсь к Гвен и оскаливаю зубы. Она вздрагивает, так что я довольна произведенным эффектом.

– Разгадай загадку, чтобы освободить мерроу. И смотри не ошибись.

А затем тянусь к крылу Гиацинта.

Чувствую прикосновение перьев, мягкость и легкость костей, скрытых под ними. Наконец ощущаю заклятье, которое заново сплетает себя внутри Гиацинта, будто живой организм.

Я прикасаюсь к этой магии и поражаюсь тому, насколько липкие ее нити, – будто рвешь паутину. Чем сильнее я тяну, тем яростнее чары цепляются за меня, пытаясь изменить и мой организм тоже. Я чувствую, как они манят меня, переливаясь и полыхая огнем, и дергают за что-то внутри.

– Что вы делаете? – спрашивает Гиацинт, высвобождая крыло из моих пальцев.

Я открываю глаза, только сейчас осознав, что успела их закрыть.

– Было больно?

– Нет… Не знаю, – отвечает он. – Мне казалось, что ваши пальцы… проникли под кожу.

Я делаю вдох и снова пытаюсь разрушить чары. Но каждый раз, когда тяну за нити заклятья, они проскальзывают сквозь мои пальцы. И каждый раз меня затягивает все глубже, пока мне не начинает казаться, что я задыхаюсь среди перьев. Начинаю тонуть. Узел внутри меня – в самой сердцевине моей магии – начинает развязываться.

– Остановитесь, – просит Гиацинт и трясет меня за плечо. – Достаточно.

Я понимаю, что лежу на полу, а он стоит на коленях рядом со мной. Никак не могу отдышаться.

В сравнении с паутиной этого заклинания чары глейстиг кажутся простыми. Я скриплю зубами от досады. Может быть, у меня и неплохие навыки для фейри-одиночки, живущей в мире смертных, но было слишком самоуверенно полагать, что я способна справиться с магией Верховного двора.

Вижу Гвен и мерроу в нескольких футах от себя. Они наблюдают за мной; мерроу моргает, и мгновение спустя дергаются его мигательные перепонки.

– Мы решили загадку вместе, – сообщает Гиацинт и, глядя на Гвен, хмурится. – Пойдемте отсюда.

– Но… – начинаю я.

– Я возьму ее с собой, – перебивает меня он. – Смертную девчонку. Выведу из-под холма и ее, и это существо. Только вставайте побыстрее.

Мне и правда нужно подняться на ноги. Но слова Гиацинта доносятся до меня как будто издалека, потому что я снова дергаю за нити магии. На этот раз, когда заклятье пытается затянуть меня, я хватаю его сама. Позволяю ему утащить меня вниз и мгновенно вбираю в себя всю его силу.

Мир вокруг замирает. В моих легких больше не осталось воздуха. Грудь болит так, словно сердце не может биться. Словно что-то внутри меня трещит по швам. Словно я вот-вот распадусь на части.

Я сосредотачиваюсь на чарах. Сражаюсь с этим липким, цепким заклятьем и давлю на него, пока оно не превращается в нечто твердое, тяжелое и холодное. А потом сжимаю хватку еще сильнее, обращая его в ничто.

Открыв глаза, понимаю, что впиваюсь поломанными ногтями в руку Гиацинта. Это именно рука – не крыло, – и на ней нет ни единого перышка. Солдат по-прежнему стоит на коленях. Я дрожу всем телом, и у меня так кружится голова, что я с трудом вспоминаю, где нахожусь.

– У вас получилось. Вы разрушили чары. Миледи, я присягаю вам в верности. – До меня не сразу доходит смысл его слов. Когда я наконец понимаю, что он сказал, меня охватывает волна ужаса. – Вам, и только вам одной. Я был не прав, что сомневался в вас.

– Нет, – с трудом выдавливаю я.

Мне не нужна такая ответственность. Я видела, что власть творит с людьми. Видела, как приносившие подобные клятвы начинали тяготиться своими обязательствами и желать смерти тем, кому должны быть верны. Никогда в жизни я не ощущала себя такой несвободной, как во время своего правления.

– Клянусь вечно служить вам, – продолжает Гиацинт, не