Империя проклятых - Джей Кристофф Страница 32

Исла Куинн, жительница Авелина. Среди тех, кого мы вытащили, она была самой старшей. Ее бледную кожу усыпали веснушки, длинные рыжеватые волосы она заплетала в косы, а на щеке темнели две симпатичные родинки. Я смутно припомнил, что видел ее на приветственном банкете, который Аарон устроил для нас несколько недель назад. Она подавала напитки после вознесения благодарственной молитвы Господу. Но это было все, что я о ней знал.

Нахмурившись, я оглядел разрушения.

– Что, черт возьми, здесь произошло?

– Они пришли ночью, шевалье, – тихо ответила Исла. – Безжалостные и быстрые.

– Но как они проникли в крепость? Ворота целы. Через стены перелезли? Если их было так много, чтобы взять город, то где пятна крови на зубцах?

– Я не видела. – Она задрожала, обхватив себя руками, чтобы защититься от подступающего холода. – Я спала в замке. Проснулась от раскатов грома. И криков. С городских улиц в крепость летели огромные камни, градом падая во внутренний двор. – Исла с благоговейным страхом покачала головой. – Это была нежить, шевалье. Они бросали камни. Разбивали на куски дома и швырялись ими, как галькой.

– Значит, они уже были внутри, когда прозвучал сигнал о нападении? – Я сжал челюсти, сощурившись. – В этом нет никакого гребаного смысла.

Исла только покачала головой, безмолвно дрожа. Мы шли вперед, над нами каркали жирные вороны, а среди теней шныряли крысы. Поднимаясь по мощеной дороге к замку на вершине холма, мы повсюду видели следы ожесточенной битвы. Огнеметы, которые Батист установил на крепостных стенах, оставили на скале длинные подпалины, каменные плиты были усеяны углем и золой. Вокруг стоял запах горелого дерева, спирта и крови, терзая мой ноющий живот. В отличие от внешних стен, внутренние ворота исчезли – их не сломали, заметьте, а вырвали и отбросили вниз по склону с такой силой, что дома, в которые они врезались, превратились в руины.

Я опустился на колени рядом с мертвым солдатом, череп у него был проломлен, и мозги уже покрылись коркой на морозе. Выхватив кожаную фляжку из его замерзших пальцев, я отвинтил крышку и принюхался.

– Святая вода? – тихо спросила Диор.

– Водка. – Я покачал головой.

– Он умер с выпивкой в руке?

– Я бы тоже хотел уйти именно так.

Диор закатила глаза, тихо усмехаясь. Я вздохнул, изучая труп, лежавший передо мной на булыжной мостовой. На подбородке у бедняги едва начала пробиваться борода.

– Солдат может найти утешение в молитве, Диор. В мыслях о семье, о любви своих братьев, о свете своего Господа. Но нет ничего лучше, чем капля мужества, которая поможет тебе устоять, когда все вокруг будут кричать.

Я сделал большой глоток из фляжки, прежде чем отставить ее в сторону, и остановился, чтобы оглядеть поле кровавой бойни. Внутри стен замка разрушения были ужасающими. Крепость разгромили, твердый базальт разбили вдребезги, как дешевую глину. Часовню, где мы с Астрид венчались, спалили, а крыша обрушилась. Я мог представить, как во время нападения звонили колокола, а отчаявшиеся горожане бежали в единственное оставшееся у них убежище – на освященную землю.

– Солдаты приказали нам укрыться там, – объяснила Исла. – Женщинам и детям. Но постепенно нас оттуда выкурили. Нас, самых младших, погрузили в последний фургон.

– И сколько их было? – тихо спросила Диор.

– Не знаю, – пробормотала Исла, хрупкая, как стекло. – Но много.

– Нам надо с-с-спешить, брат.

Исла вздрогнула от тихого шипения, и я посмотрел вверх, стиснув зубы. На разрушенной крепостной стене сидела Селин, нахохлившись, как ворона, ее длинные волосы и плащ развевались на пронизывающем ветру. Теперь руки у нее были белыми, как лилия, но рубашку забрызгало красным – остатками того нечестивого пиршества, свидетелем которого мы стали на реке. Она кивнула на юг, куда, как мы предполагали, сбежали Киара со своим кузеном.

– С-с-стемнело. Если Дивоки вернутся в полном со-с-с-ставе, они рас-с-справятся с-с-с нами.

– Лаклан – на страже, – сказал я ей. – Он свистнет, если заметит их.

– Ага, мудрейший из планов. Человек, который был бы рад видеть половину из нас мертвыми, с-с-стоит на с-с-страже наших жизней. – Моя сестра покачала головой, и ее мертвые глаза сверкнули, как осколки стекла. – Зачем он здесь, Габриэль? О чем ты думал, позволив ему…

– Я сражался бок о бок с Лакланом а Крэгом в течение двух лет ада, Селин. А здесь и сейчас я доверяю ему больше, чем тебе. Так что можешь пока ослабить завязки на своих чертовых панталонах. Дом строить я тут не собираюсь, но у нас есть минута, чтобы выяснить, что случилось с нашими друзьями.

Селин неодобрительно шикнула, а Исла снова осенила себя колесом, глядя то на меня, то на Селин широко распахнутыми глазами. Моя сестра помогла спасти детей Авелина от пленившей их нежити – это было ясно. Но еще яснее было то, что она и сама нежить. Исла понятия не имела, в какое дерьмо вляпалась, и просто хотела выбраться из него.

– Что случилось с Батистом? – спросила Диор.

– Я не видела, – ответила Исла, заламывая руки. – Но я уверена, что он наверняка стоял рядом с капитаном де Косте. Их любовь горела ярче серебра, и никакое зло не могло их разлучить. Но пал ли он в бою или захвачен в плен нежитью… я не знаю.

– А Аарон? – пробормотал я.

– Я видела капитана. – Исла вздрогнула, указывая пальцем. – Там, на вершине стены. Серебряным пламенем он сиял в ночи. Сражался с одним из высококровок. Оба бились как демоны. Но потом… в н-него попал… к-камень размером с фургон.

– О Боже, – прошептала Диор.

Не желая верить в худшее, я стиснул зубы, пока изучал подвесной мост, на котором сражался мой брат. Его разрушили каким-то адским ударом силой в десятки тонн, и на руины страшно было смотреть. Поперек двора лежал огромный кусок каменной кладки, а плиты рассекала огромная борозда, темная от крови.

Я шел как на виселицу, и перед мысленным взором сиял образ Аарона. Я вспомнил нашу юность – нашу ненависть, перекованную адским пламенем в дружбу, которую я ценил превыше всего. Снова увидел, как он стоял рядом со мной в тот день, когда мы с Астрид поженились и обменялись кольцами – их собственными руками выковал нам Батист. Вспомнил, как они оба плакали в день, когда родилась Пейшенс. Как обнимали меня, когда я отправился вслед за Диор, страдая, что они не смогут снова отправиться со мной во тьму.

У меня перехватило дыхание при виде ужасного пятна – залитый кровью сапог, раздавленный каменной кладкой. И что-то еще, клином торчавшее из расколотого камня.

– Габи? – прошептала Диор.

Я опустился на